Анатолий Папанов: так хочется пожить… Воспоминания об отце - Елена Анатольевна Папанова
В другой половине нашего дома, на втором этаже, жил мальчик Женя. Он мне нравился, но был постарше нас и уже ходил в школу. Один раз, весной, когда окна были уже раскрыты, мои подружки подговорили меня подойти к Жениным окнам и крикнуть: «I love you!» Я еще не знала, что это означает. Подошла и крикнула. Женя выглянул в окно и увидел меня. Когда мне перевели фразу, я чуть не сгорела со стыда и несколько месяцев избегала встреч с Женей. А в первом классе я влюбилась в мальчика Вову Родиновского. Он жил в соседнем доме, но играли мы вместе. И если во время какой-нибудь игры Вова в первую очередь гнался за мной, или в «прятках» находил меня, или даже дергал за косички – все это казалось ответным проявлением чувств.
А еще в нашем дворе, в подвале, обитали кошки. Их было довольно много. И каждая девочка имела «свою», «подшефную» кошку. Это значило, что ее надо было кормить, лечить и ухаживать за ней. У меня был ободранный кот Барсик. Дома я тихонечко, чтобы бабушка не видела, доставала из холодильника колбасу, резала ее на мелкие кусочки, наливала в баночку молока и шла в подвал кормить Барсика. Котяра все это съедал и долго благодарно мурлыкал и терся о мои ноги, а я с удовольствием его гладила. Продолжалось это довольно долго, до тех пор, пока бабушка, расчесывая мне волосы, не обнаружила на голове небольшую плешинку. Она повела меня к врачу. У меня оказался стригущий лишай, который пришлось долго лечить.
Родители частенько приезжали на Саввинскую, но я без них совершенно не скучала. Даже наоборот, недолюбливала их приезды. Потому что надо было прерывать прогулки и игры с друзьями и идти домой. Иногда гулять со мной любил папа. Мы шли с ним по набережной до Лужников. Если была весна и снега уже не было – брали с собой ракетки и играли в бадминтон. Или смотрели, как кто-то гоняет футбольный мяч. Или просто бродили на свежем воздухе. Возвращались домой пешком, усталые. Бабушка кормила нас обедом. Я не очень любила эти прогулки – мне гораздо интереснее было общаться с подружками. Кроме самых простых игр: «пряток», «салочек», «казаков-разбойников», мы изобретали и другие развлечения. Например, ходили «вокруг света». Кругосветное путешествие означало: выйти со двора, пройти мимо соседнего дома, повернуть на другую улицу, на которой располагались Виноградовские бани, пройти мимо бань далее по улице, параллельной набережной, потом два поворота – и опять вернуться на Саввинскую набережную. Действительно, получался круг. Ходили «вокруг света» очень осторожно, чтобы не узнали родители. Если узнают – дадут нагоняй. А еще было можно при наличии денег сделать небольшой крюк, добежать до Дома культуры «Каучук» и купить мороженое у продавщицы с тележки. Фруктовое стоило 7 копеек, эскимо – 11 копеек, «Ленинградское» – 22 копейки, и – предел мечтаний – «Лакомка» – 28 копеек. Возвращались домой счастливые, храня тайну великого путешествия.
Еще мы с подружками любили играть в куклы. А недалеко от дома находилась швейная фабрика, куда мы с девочками бегали. Дотягивались до окон цеха, где кроили и шили, и кричали: «Тетенька, дай тряпочек!» И работницы просовывали в окно разноцветные лоскутки, оставшиеся после раскроя одежды. Из этих лоскутков мы и шили платья для своих кукол.
Иногда папа приходил на Саввиновскую с кем-нибудь из своих друзей. Помню, несколько раз там бывал Евгений Яковлевич Весник. Однажды они пришли в небольшом подпитии, и Весник подарил мне замечательный чайный сервиз для кукол. Я обалдела от такого подарка. Бабушка сразу накрыла на стол. Посиделки продолжались допоздна. А в другой приезд папы с Весником мне подарили набор немецких елочных украшений. Игрушки были необыкновенной красоты. До сих пор некоторые из них у меня сохранились. Вообще, надо заметить, я не была избалована вещами. Игрушки были самые простые, за исключением куклы – негра в красных шароварах и такой же жилетке, с бусами на шее и серьгами в ушах. У негра закрывались глаза, и он говорил «мама». Этого негритенка и еще одну куклу с закрывающимися глазами мне подарили бабушкина двоюродная сестра Мария Борисовна Ковригина с ее мужем дядей Женей. Что касается одежды, то все перешивалось из маминых платьев. А когда родители поехали с театром на гастроли в Париж, они привезли мне мои первые колготки. Они были эластичные, красного цвета. Я очень обрадовалась этому подарку. Такие колготы были только у Аллы Семеновой, дочки дипломата. Бабушка сразу спрятала колготки в шкаф и разрешала надевать их только по праздникам.
Почти в восемь лет я пошла в школу. Школа № 51 находилась недалеко от дома. Помню свою первую учительницу Лидию Сергеевну. Так как я очень старалась, она ставила мне одни пятерки (теперь я думаю, что с натяжкой). Первый класс закончила отличницей. Таких нас было только двое: я и Надя Дыхова. А во второй класс к нам пришла новенькая, звали ее Наташа. У Наташи была необычная фамилия – Фланчик. Девочка была высокая, сутулая, в очках. Училась она очень хорошо, и поначалу я ее за это невзлюбила. У Наташи Фланчик были одни пятерки, а у меня уже стали появляться четверки. Жила Наташа с родителями в большом девятиэтажном доме рядом с нашим. Этот дом после войны построили пленные немцы. Родители ее работали на заводе и от завода получили комнату в двухкомнатной квартире. В другой комнате жила соседка с сыном. Очень мне хотелось быть снова отличницей, но никак у меня это не получалось. Я завидовала Наташке и ее дневнику с круглыми пятерками.
Поскольку жили мы в соседних домах, то в школу и из школы частенько ходили вместе. Наташа Фланчик оказалась очень доброй и отзывчивой девочкой, и мы постепенно сдружились. Когда нас приняли в октябрята, класс разбили на «звездочки». Я оказалась командиром «звездочки», в которой была и Наташа. И это нас сблизило еще больше. Что только мы ни придумывали с нашими ребятами: и конкурсы, и праздники. Зимой вместе катались на санках, на коньках. А отметки мои становились все хуже. В дневнике стали появляться тройки, а Наташа стабильно держала планку отличницы. Но это уже не мешало нашей дружбе. И когда я перешла в другую школу, мы продолжали дружить. Дружим и сейчас, хотя у каждой своя судьба и свои семьи.
С большой любовью я вспоминаю свою первую школу
