Одна медицина. Как понимание жизни животных помогает лечить человеческие заболевания - Мэтт Морган
– Какое нажим предпочитаете, мистер Мэтт? – спросил он. – Мягкий или посильнее?
– Посильнее, – уверенно отозвался я. Другого ответа и быть не могло.
Возможно, дело было в моем валлийском акценте, но массажист, видимо, услышал что‑то вроде: «Пройдитесь по моей спине, будто слон на каблуках», потому что следующие двадцать минут своей жизни я думал лишь о том, как не заорать от боли.
Это был не первый раз, когда мне делал массаж мужчина. Много лет назад в Индии я проходил сеанс аюрведического массажа у парня с огромными усами. По большей части массажист просто лил мне масло между ягодиц, и я бы предпочел не повторять тот странный опыт.
Хотя меня нисколько не смущал пол моего массажиста, в самолете я прочитал в журнале, что гомосексуализм на Бали вне закона и карается лишением свободы. Такое же наказание предусматривалось за просмотр порнографии и провокационное поведение на публике. В такие моменты мой иррациональный разум играет со мной злую шутку.
Пока мои кости с каждым новым нажатием пронзала невыносимая боль, я начал беспокоиться о том, как я перевернусь. Чем больше я пытался сосредоточиться на том, чтобы не допустить эрекции, тем больше боялся, что она таки произойдет. Я уже представлял, как позвоню жене из балийской тюрьмы: «Дорогая, я этого не хотел, но, когда я перевернулся, у меня встал. Потом приехала полиция».
К счастью, спустя двадцать минут лежания лицом вниз нежный звон колокольчика оповестил об окончании процедуры. Мне удалось избежать тюрьмы! Поднимаясь с кушетки, я так сильно закусил губу, чтобы не закричать от боли, что на полотенце остались следы крови. Переодеваясь, я быстро засунул испачканное полотенце в сумку. Честно говоря, после массажа я чувствовал себя гораздо хуже, чем до.
– Как все прошло, мистер Мэтт?
– О, великолепно, спасибо!
Все действительно прошло великолепно, если не считать боли, кражи полотенца и навязчивых мыслей о тюрьме.
В тот вечер я предпринял еще одну попытку расслабиться. Гуляя по террасным рисовым полям вокруг Убуда, я наткнулся на студию йоги. Ее в День счастья[25] в 2014 году открыла американка Шейла Берч, впервые посетившая Убуд в 1985 году в рамках своего кругосветного путешествия. В итоге она переехала в Убуд насовсем, очарованная местными жителями и балийской безмятежностью.
Поднявшись по роскошной деревянной лестнице, я оказался на террасе для занятий йогой, с которой открывался потрясающий вид. Бесконечные ярусы рисовых полей напоминали слои зеленого свадебного торта. В тот вечер ко мне присоединилась горстка туристов, источавших вокруг себя аромат пота и молодости. Женщина‑инструктор напоминала местную кошку: подтянутая, с широкой улыбой и с еще более широким поперечным шпагатом.
– Намасте, добро пожаловать, – поприветствовала она нас проницательным тихим голосом.
Туристы со знанием дела тут же сложили в ответ руки перед грудью. Я в это время попытался открыть бутылку с водой, в итоге пролив часть ее содержимого на пол.
– Давайте для начала немного познакомимся, – предложила инструктор. – Я хочу, чтобы вы назвали свое имя и описали, как вы себя чувствуете этим вечером. Я первая. Меня зовут Нина. Сегодня я чувствую себя «изменчивой», потому что у меня месячные.
– Я Ной, – подхватил симпатичный молодой человек с длинными волосами. – Я чувствую себя приземленным.
– Табата, – продолжила женщина, поедавшая гранаты, когда я пришел. – Я чувствую себя уязвимой.
Я оказался последним.
– Я Мэтт. Я чувствую себя старым и одеревенелым.
То, что происходило дальше, не поддается внятному описанию. Это было похоже на соревнование по гибкости среди кошек, где я был старым морским волком. Я радовался, когда мне удавались отдельные асаны. Но затем я бросал взгляд на огромное зеркало напротив, откуда на меня взирал потный мистер Бин, играющий в твистер[26]. Конечности совершенно не гнулись, а «собака мордой вниз» в моем исполнении скорее напоминала «позу пьяного осла». И тут у меня началась икота.
В тот самый момент, когда я почувствовал себя самозванцем в собственном теле, я поднял взгляд на занимавшийся закат. Солнце клонилось за горизонт, и трава перед студией йоги вспыхнула тысячами светлячков. Внезапно я почувствовал, как начинаю влюбляться в Убуд. Год спустя химическое вещество, отвечающее за биолюминесценцию светлячков, начнут использовать для исследования COVID-19, о котором на момент занятия никто из присутствующих и слыхом не слыхивал[27].
Вместе со светлячками, как по команде, появились другие насекомые. На деревянный пол подо мной накапала целая лужица пота, словно над моей головой все занятие висела дождевая туча. И к этому соленому озерцу целенаправленно маршировала колонна гигантских лесных муравьев. Когда Нина приняла финальную позу, поставив, словно цапля, стопу одной ноги на внутреннюю поверхность бедра другой, я ощутил, что по моей собственной ноге ползет муравей. Привлеченный, вероятно, запахом массажного масла, негодяй нырнул прямиком под шорты. Пока остальная группа завершала занятие, сложив руки в прощальный жест «намасте», я в остервенении шарил у себя в штанах.
Несмотря на это маленькое досадное недоразумение, муравьи помогают нам лечить тяжелые инфекции вроде той, что была у Ифана. Они упрощают поиск новых антибиотиков и учат нас эффективнее использовать уже существующие препараты. Более того, муравьи даже подсказали нам, как защититься от пандемий опасных заболеваний наподобие COVID-19.
Забудьте о ядерных войнах, падениях метеоритов и пандемиях. Антибиотикорезистентность – вот глобальная угроза нашего времени. Она уже обосновалась в моей больнице, и в вашей, и во всех остальных. Неистребимая микроскопическая живность есть на дверях стерильных операционных, на сиденьях унитазов, восседая на которых хирурги проверяют электронную почту, и даже на коже медсестер, дезинфицирующих скальпели.
Скорость, с которой инфекции приобретают устойчивость к антибиотикам, превышает сроки разработки новых препаратов. И это не умозрительное заключение. Хотя Ифан получал лучшие лекарства из тех, что мы имели, болезнь прогрессировала, и у нас не оставалось альтернативных вариантов терапии. Однако решение проблемы было у нас прямо под носом. Если бы мы, конечно, держали свои носы поближе к земле.
За то время, что вы читаете это предложение, рождается около 700 миллионов муравьев. Эти насекомые появились на Земле за сотню миллионов лет до человека. Их цивилизации не менее сложные, чем были ранние цивилизации
