Александр Дмитриев - Подводники атакуют

Перед заходом солнца мы вышли из небольшого порта на Кавказском побережье и легли курсом на запад, на позицию. Предстояло пересечь все Черное море. Шли в крейсерском положении ночью и днем со скоростью 10 узлов. Небо плотно заволокло тучами, видимость отвратительная, ни один самолет не показывался над морем.

Мы находились почти в центре Черного моря между крымским и турецким берегами.

На мостике стоит первая боевая смена, заступившая в 16 часов. Я, как вахтенный командир, сигнальщики, боцман Николай Хриненко, командир отделения штурманский электрик Виктор Мамаев.

Предупредил сигнальщиков о возможности появления вражеских самолетов с аэродромов Крыма, чтобы внимательно следили за морем и воздухом.

— Слева на траверзе под облаками летит орел, — доложил Мамаев. — Не к добру это, товарищ командир.

— Не будьте суеверным, товарищ Мамаев, лучше следите за самолетами, — ответил ему.

С левого борта в сторону Турции облачность высокая с голубыми просветами неба. Впереди по носу — низкая, горизонт темный, на море барашки.

— Прямо по курсу на малой высоте самолет! — доложил Хриненко, стоявший слева от меня. Бросаю взгляд в сторону самолета и командую: «Срочное погружение».

Мамаев и Хриненко бросились в лодку, я еще раз взглянул на самолет в бинокль, успел разглядеть у него за хвостом шлейф черного дыма, подумал, что летчик заметил нашу лодку и дал газ. Это был Ю-88.

Мигом бросаюсь в лодку, закрываю рубочный люк, командую:

— Заполнить цистерну быстрого погружения, нырять на глубину сорок метров!

Вахтенный трюмный Александр Морухов, услышав команду, дал ряд протяжных ревунов, открыл кингстоны средней цистерны быстрого погружения. После доклада из пятого отсека о готовности к погружению открыл клапаны вентиляции цистерн, и лодка начала погружаться.

Боцман Хринеико уже сидел у горизонтальных рулей, переложив их на погружение.

Пока я спускался по трапу в центральный пост, лодка с небольшим дифферентом на нос погружалась и была уже на глубине 6 метров.

Срочное погружение проходило нормально, нам нужно побыстрей уходить от самолета на глубину.

Морухову сказал:

— Цистерну быстрого погружения будем продувать на глубине двадцать метров.

Хриненко докладывает глубину погружения через каждые 10 метров. Достигли двадцатиметровой глубины.

— Продуть цистерну быстрого погружения, не допуская выхода воздушного пузыря на поверхность! — скомандовал я Морухову.

Засвистел воздух высокого давления в цистерну.

— Продута цистерна быстрого погружения, — доложил Морухов. Лодка стала легче на одну тонну.

— Глубина тридцать метров! — доложил Хриненко.

С левого борта разорвались две глубинные бомбы на большом расстоянии.

«Значит, не заметили немецкие летчики точного места нашего погружения», — подумал я.

— Глубина сорок метров!

— Так держать! — скомандовал я.

Вижу, боцман перекладывает рули на всплытие и создает небольшой дифферент на корму, чтобы удержать лодку на заданной глубине.

— Глубина пятьдесят метров!

Решил, что мы проскочили по инерции из-за позднего продувания цистерны быстрого погружения, это наша рабочая глубина, ведь мы погружались с большой скоростью, и цистерну быстрого погружения нужно было продуть на перископной глубине, как требовала инструкция. Поступи мы по инструкции, лодка задержалась бы с уходом на глубину на полминуты и нас бы засекли вражеские летчики.

Между тем дифферент на корму возрос до 20 градусов, чувствую, что лодка тяжелеет.

— Дать самый полный! — Морухов репетует мою команду в шестой отсек.

Стрелка глубиномера показывает 60 метров, это наша предельная глубина погружения, на ней мы не раз бывали.

Глубина 65 метров, дифферент увеличился до 30 градусов.

— Продуть кормовую цистерну главного балласта аварийно! — приказываю Морухову.

Засвистел воздух высокого давления по трубам. Глубина достигла 70 метров. В центральном посту раздался треск, из визира уравнительной цистерны вырвалась струя воды, ударилась в подволок, в отсеке образовался водяной туман.

Командир отделения трюмных Александр Акинин и командир отделения радистов Дмитрий Наумов кинулись за аварийным инструментом, нашли деревянную пробку и быстро забили в трубу уравнительной цистерны.

Через несколько секунд течь прекратилась.

Воздух свистит по трубам. Глубина 80 метров. Корпус лодки начинает потрескивать, но падение ее замедлилось, хотя все еще продолжаем медленно погружаться.

Морухов чувствует, что давление в магистрали падает, он самостоятельно подвключает вторую группу баллонов, свист в трубах усилился, корпус продолжает зловеще трещать.

Держусь руками за приборы на подволоке. Лодка стала особенно вибрировать от увеличенного хода, начали тускнеть лампы освещения в отсеке, догадываюсь, что садится аккумуляторная батарея от сильной перегрузки электродвигателя.

Вижу, стрелка прибора приближается к цифре 90 метров. «Как глупо погибаем!» — пронеслось у меня в голове.

Стрелка прибора медленно движется к 100 метрам, дифферент лодки достиг 35 градусов на корму. Прошла секунда, стрелка остановилась и начала быстро передвигаться вправо.

Глубина 76 метров! Кажется, остались живы. Дифферент выровнялся на глубине 60 метров, затем начал идти на нос.

— Заполнить частично кормовую цистерну, — сказал я Морухову. — Держать глубину двадцать метров!

Лодка быстро подвсплыла до перископной глубины, а затем погрузилась на 20 метров. Хриненко уверенно удерживает заданную глубину.

Прошло не более пяти минут после сигнала «Срочное погружение», а они нам показались вечностью.

Стал размышлять о случившемся, никто нам ничего не доложил из кормовых отсеков. По поведению лодки у нас была тяжелая корма, но от чего же?

Меня волнует причина случившегося, и чтобы окончательно во всем разобраться» вызываю в центральный пост инженера-механика Ивана Валикова, старшин Билецкого и Сергеева, они подробно рассказывают о происшедшем.

Основным виновником оказался курсант пятого курса инженерного училища, отдыхавший после вахты за дизелем. Он находился с нами во втором походе, участвовал в погружении лодки по срочному. Услышав сигнал ревуна, он кинулся закрывать газоотводный клинкет, который уже был закрыт Соловьевым за две секунды после остановки дизеля. Курсант начал вращать маховик клинкета на закрытие, но тот не поддавался. Курсант растерялся, начал вращать маховик в другую сторону, на открытие, в результате чего в лодку попало более 3 тонн забортной воды.