Софья Аверичева - Дневник разведчицы

Он сидел на пне и покуривал свою трубку, не выпуская ее изо рта. «Да, — подтвердил он, — вовремя смыться. Это наш закон. Разведчик не имеет права попадаться в плен живым!»

27-е июля.

Три дня назад мы покинули наше Никулино. Получено задание: взять контрольного пленного на большаке в районе Свитского Мха, под Гарь-Хлиповкой.

Идем лесом, гуськом, один за другим. Над нами огромные хвойные ветви. Сквозь такой густой лес трудно пробиться солнечному лучу. Немцы не ходят сюда, боятся. К ним на подкрепление пришли финны. Они бродят с собаками по лесу, организуют засады. На деревьях сидят «кукушки». Идем осторожно, впереди дозор. Наблюдаем вокруг, просматриваем верхушки деревьев. А вот и Свитский Мох. Перед нами картина необычайной красоты: голубовато-серый мох раскинулся на километр; как ковер, которому нет конца. От этой красоты невозможно оторвать глаз. Мы идем бесшумно по мягкому мху. Небольшие крепкие сосны скрывают нас от противника. И вдруг натыкаемся на человеческие скелеты. Наши бойцы! Это можно различить по сохранившейся каске, пряжке от ремня, разбитой винтовке, неразорвавшейся гранате. Вот они, наши «без вести пропавшие»!

Проходим молча. Дальше, дальше от этих мест. А вот и большак. Наблюдаем недолго. Слышим приближающийся легкий шум мотора. По большаку скользит темная легковая машина. Немцы, выглядывая в окна машины, держат автоматы наготове. Летят противотанковые гранаты. Машина вместе с немцами — в клочья. По большаку застрочили фашистские пулеметы, забила артиллерия. «Отход!» Впереди молча идет Докукин.

Вечереет. Солнце садится. Операция сорвана, задание не выполнено. «Нашумели, а немцы и без того боятся двигаться по этой дороге. Теперь к большаку подойти не так просто, — ворчит Самохвалыч. — Обрадовались! Из-за трех немцев столько гранат набросали». Докукин сидит на пне, посасывает трубку, ноздри его раздуваются.

Через часок с наблюдательного пункта батальона соседней 134-й дивизии наш командир докладывал полковнику Турьеву:

— Поиграли в кошки-мышки, ни хрена не получилось… Поиск продолжаем.

Снова мы в лесу. Возвращаемся к исходной. Темнота, хоть глаз выколи. Чтобы не потерять друг друга, кладем на плечо кусочек гнилого дерева. По светящемуся в темноте огоньку не упускаем из виду впереди идущего. Докукин ведет нас уверенно. Я думаю о том, что нужно иметь особое чутье, даже талант, чтобы так ориентироваться в кромешной тьме. Плечи, спина гудят, ноют. Ноги еле передвигаю. Кажется, еще шаг — два и упаду. Наконец долгожданный привал… Завернулась в плащ-палатку, в обнимку с автоматом, и… как провалилась.

— Подъем! Подъем!

«Стук, стук, стук», — предательски стучит сердце. Неужели я струсила!? Посматриваю вокруг: все заняты собой, покряхтывают, позевывают, надевают плащ-палатки, вещевые мешки, автоматы. Двинулись. Сердце мое успокоилось.

По большаку патрулируют два танка, беспрерывно строчат их пулеметы, прочесывая местность. Мы пробираемся дальше, выбираем незаметный подход к большаку и место засады. Действуем тремя группами. Разведчики старшина Кукуев, старший сержант Борисов с ярославского завода, Валентина Лаврова, Ефим Рудкин, Михаил Голубев со своим другом Михаилом Кругловым под командованием командира взвода младшего лейтенанта Игнатьичева переходят большак и ложатся в засаду на противоположной стороне. Нашей группой, в которой почти все новенькие, командует старший лейтенант Васильев. С нами остается и Докукин. Лейтенант Ивченко с группой недалеко от нас. У пулеметов Алексей Сотсков и Василий Орлов.

Забрезжил рассвет. Большак оживает. Проходят танки, за ними следом машины с немецкой пехотой. Сидят солдаты ровными рядами, в полном боевом. Из-под касок настороженные глаза, просматривают каждый кустик. Но мы невидимы: густой кустарник, искусная маскировка хорошо скрывают нас. Машины идут одна за другой. Нужно выждать момент, чтобы бесшумно и с наименьшими потерями взять «языка».

Опустел большак. Замолчали патрулирующие танки. Кажется, что все вымерло. Никто больше не проедет и не пройдет. Тишина. Солнце уже высоко, печет, греет голову. Я разомлела, ужасно хочется спать. Но вот снова с лязгом и скрежетом идут танки, сотрясая землю. Из первого танка наугад ударил пулемет. Пули летят выше. Послышался необычный нарастающий шум. Проходит немецкий обоз под усиленной охраной пехоты. Мы приготовились к бою. Рука сжимает гранату. Обозы прошли. Команда «к бою» не прозвучала.

Затишье продолжалось недолго. Послышалось цоканье копыт и тарахтенье колес. Сначала показалась пара лошадей, потом и повозка с высокими бортами на двух огромных колесах. «Карета» приближалась к месту нашей засады. В ней сидели рядком два здоровенных немца. Оглядываясь по сторонам, они громко и быстро разговаривали, как видно подбадривали друг друга. Вот уже четко слышна их речь…

Из-за кустов поднялись разведчики группы захвата. Старшина Кукуев в одно мгновенье оказался в повозке. Вместе с одним из немцев он вывалился оттуда на большак. Здоровенный немец вырвался из рук Кукуева, но старшина догнал его, прыгнул на плечи и покатился с ним в кювет. Докукин уже бежал на помощь.

Второй немец пустился наутек. Испуганные лошади понесли, грохоча пустой повозкой. Наша группа ринулась немцу наперерез, но взрывы снарядов патрулирующих танков отрезали путь. На мгновенье все заволокло дымом. Когда дым рассеялся, мы увидели на большаке неподвижного немца, перевернутую повозку и бьющихся под ней лошадей. Навстречу ползли немецкие танки. Минометы и артиллерия били по территории Свитского Мха.

Докукин спешно выводил нас из огневого мешка. И никто из нас не знал, что он ранен в ногу.

29-е июля.

Докукин в медсанбате. В роте все ходят угрюмые. Командование ротой временно принял лейтенант Крохалев. Это сухощавый, пожилой человек, невысокого роста, с землистым цветом лица. До войны служил в районной милиции где-то под Ярославлем.

Бродим по лесу и болотам. Патрулируем в нейтральной зоне. Командование дивизии требует во что бы то ни стало взять пленного в районе Пречистого или Верхней Дубровы. Мы только что вернулись с задания. Наша группа под командованием лейтенанта Ивченко вела наблюдение за Верхней Дубровой и Вишенками.

Теплое солнечное утро. Разведчики чистят автоматы, заряжают диски. А у кого все в порядке, — блаженно растягиваются на траве. Я наблюдаю за ребятами. Какие они все разные! Вот красноармеец Дима Ершов из Брейтовского района. Лежит на спине. В его глазах отразилось небо, и они голубые и добрые, как небо. «Хорошо у нас дома: леса какие!» — «А что, тебе здесь лесов не хватает?» — удивляется Серега Соловьев. «Мне твоя Смоленщина тем и нравится, что она напоминает мою Ярославщину. Вот так же и у нас: грибов!.. Каких только нет! Знай собирай. Но особенно я люблю рыбачить… А девчонки у нас какие! Придем мы к ним на посиделки, а они уже сидят на скамейках вдоль стен, принаряженные, каждая ожидает «свово милого»… А какие бои у нас были с ребятами из-за девчат! Если только кто посмеет поухаживать за нашими, сейчас подходишь и спрашиваешь: «Заявляешь?» Если смельчак отвечает «заявляю», начинается потасовка». — «Нашел чем хвастать! — возмутилась Лаврова. — Какая дикость, допотопщина. Прямо как при царе Горохе». Все рассмеялись.