Георгий Литвин - На развалинах третьего рейха, или маятник войны
Находясь в Потсдаме, Мартин Фибиг написал более чем пятидесятистраничный доклад в штаб рейхсвера о положении в советских ВВС и о своей работе в академии. По его мнению, требования командования к слушателям были высокими. Преподавательский состав имел хорошую выучку и серьезные знания. Методы обучения: лекции, семинарские занятия и самостоятельная работа слушателей. Лекции читали высокоподготовленные лекторы, имеющие опыт Первой мировой войны. Фибиг отметил, что дисциплина в академии была невысокой, отмечал достаточно большое количество пропусков слушателями занятий. В том же докладе Фибиг привел секретные данные о мобилизационных возможностях ВВС, в частности, отметил, что истребительная эскадрилья имеет в своем составе девятнадцать самолетов: шесть звеньев по три самолета и машину командира эскадрильи и т. п…
Учившийся в Липецкой авиашколе в период тесного сотрудничества рейхсвера и Красной Армии курсант Ешоннек стал впоследствии начальником генерального штаба люфтваффе…
Профессиональный разведчик полковник Оскар фон Нидермайер руководитель немецких специалистов в СССР во время тесного сотрудничества Красной Армии с рейхсвером — работал в Москве много лет. Затем в Берлине был профессором-востоковедом. В период Великой Отечественной войны в чине генерал-майора командовал 162-й пехотной дивизией, в которую входили «восточные легионы» из граждан СССР. Это была учебная дивизия, дислоцированная в Миргороде.
В Германии были созданы министерство авиации и военно-воздушные силы люфтваффе, как самостоятельный вид вооруженных сил. Возглавил новые структуры ближайший сподвижник фюрера, крупный капиталист, бывший летчик-истребитель Г. Геринг.
К концу 20-х годов советская авиация могла уже развиваться практически без посторонней помощи. В середине 30-х годов советские летчики на советских самолетах уже покоряли Арктику, летали через Северный полюс в Америку, ставили рекорды скорости, высоты, дальности, рекорды небывалого мужества и невиданной стойкости. В стране открывались все новые аэроклубы для обучения юношей и девушек, рвущихся в небо.
И в Германии развитие авиационной промышленности и военно-воздушных сил шло быстрыми темпами, поскольку научно-техническая база и кадры для них были подготовлены заранее. И эту «тайну» хорошо знали как в СССР, так и на Западе.
Начальник генерального штаба люфтваффе генерал Вефер и его заместители генералы Удет и Ешоннек были приверженцами взглядов итальянского теоретика воздушной войны генерала Дуэ, по мнению которого авиация, завоевав превосходство в воздухе, может мощными массированными ударами по важным экономическим и политическим центрам противника одна добиться успеха в войне. Убеждения руководителей гитлеровской авиации проявились в ускоренном создании тяжелых бомбардировщиков и самолетов непосредственной поддержки наземных войск…
В дождливый ноябрьский день я впервые приехал в город Вердер, входивший в наш Бранденбургский округ. Этот небольшой город рядом с Потсдамом немцы называли фруктовым садом столицы. Там были действительно прекрасные сады и овощные плантации. В комендатуре Вердера я обратил внимание на высокого статного пожилого немца, выходящего из кабинета коменданта. Комендант, бравый подполковник с орденскими планками на груди, проводил его до выхода.
— Кто это? — спросил я стоявшего рядом со мной работника комендатуры.
— Это же известный писатель Бернгард Келлерман!
— Келлерман?..
— Да, тот самый, известный и у нас в стране! Он живет в Вердере.
Я, конечно, слышал о Келлермане в Военном институте иностранных языков, но увидеть живого автора «9 ноября» вот так запросто было для меня событием.
Мне рассказали, что, когда наши саперы восстанавливали разрушенный мост через реку Гафель, в руки одного офицера-инженера, знавшего немецкий язык, попала книга Келлермана и он начал ее перелистывать. Один из немецких ребятишек, подружившихся с нашими саперами, сказал, что автор книги, Бернгард Келлерман, их сосед, что он жив и здоров и живет рядом. И вот капитан, который не мог не познакомиться с писателем, уважавшим трудящихся, писателем, который приезжал в Москву по случаю столетнего юбилея Льва Толстого в 1928 году и встречался с Луначарским, Бернардом Шоу и другими писателями и политическими деятелями, стоит у добротного, просторного, но уже обветшавшего дома, который в Вердере знали все. Да, это был тот самый Келлерман! Даже в период господства нацизма он в своих книгах продолжал утверждать, что судьба немецкого народа, его будущее и счастье в мирном, созидательном труде, упорной работе. Он верил, что «страшная ночь» пройдет, и писал для будущего.
Саперы решили своими силами отремонтировать его дом, а комендатура выделила семье писателя корову. В то голодное время это была действенная помощь автору романов «9 ноября», «Туннель», «Ингеборг», мудрому человеку, сказавшему: «…Я понял, почему именно вы, советские, одолели фашистов. Ни одному другому народу это не удалось бы…»
Знал я и другие его высказывания, например: «Что творилось в фашистской Германии: вожди лгут, чиновники бесчинствуют, а верноподданные хлопают в ладони!» Я с удовольствием читал его статьи в газете «Теглихе рундшау» («Ежедневное обозрение»), которая издавалась для немцев.
Коллеги-переводчики рассказали мне и о судьбе еще одного всемирно известного немецкого писателя — Гергарда Гауптмана. В Берлин поступило сообщение, что в Верхней Силезии, которая теперь отошла к Польше, на своей вилле «Визенштайн» он в бедственном положении доживает последние дни. Говорили, что местные польские власти обращаются с ним сурово: чинят всякие препятствия. Его судьба встревожила поэта Иоганна Бехера — председателя «Культурбунда» — организации, объединяющей прогрессивных деятелей немецкой культуры. Он обратился лично к маршалу Г. К. Жукову.
Георгий Константинович для ознакомления с положением на месте и принятия необходимых мер направил группу немецких и советских работников во главе с Бехером. Я видел виллу «Визенштайн» на открытке. Возвышаясь на вершине горы, она производила впечатление средневекового замка: массивные каменные стены, высокая башня, резко устремленная ввысь, черепичная двускатная крыша. Дворец и неприступная крепость одновременно… Первыми словами Гергарда Гауптмана, обращенными к нашим военным, были: «Я благодарю новую победившую Россию, чьи люди первыми посетили меня в эти смутные и трудные дни моего одиночества». Он показал им сборник «Россия и мир», выпущенный в начале 20-х годов им совместно с Фритьофом Нансеном и Максимом Горьким, которого очень уважал и с которым переписывался. В предисловии к книге, написанном Гергардом Гауптманом, был дан ответ на призыв Максима Горького к ученым и писателям всего мира помочь молодой Советской Республике. Средства от продажи этого издания предназначались в фонд помощи голодающим Поволжья. На собранную, солидную по тем временам, сумму денег закупили медикаменты и пароходом отправили в Россию.
Имя Гауптмана было хорошо известно в России еще до революции. Его пьесы переводились на русский язык и ставились в театрах Петербурга, Москвы, Киева и других городов. К. С. Станиславский, как бы объясняя творческую близость Художественного театра с драматургом Гауптманом, писал: «Сила Гауптмана, как и Чехова, была в том, что его правдивые, внутренне наполненные пьесы всегда затрагивали многие из проблем, волновавших передовую русскую интеллигенцию».
В августе 1895 года в Берлине В. И. Ленин смотрел в театре его пьесу «Ткачи», о которой Франц Меринг писал как о произведении «революционном и в высшей степени актуальном», «содержащем социалистические тенденции, что в нем… бьет ключом подлинная жизнь, потому что «Ткачи» — плод усердных трудов и тонкого понимания искусства».
Первое собрание сочинений Гергарда Гауптмана вышло в России на русском языке за много лет до того, как оно появилось на родине писателя. Гауптман начал свою литературную деятельность пьесой «Перед восходом солнца», а в 1932 году написал «Перед заходом солнца» — пьесу, которую тогда многие восприняли как сигнал тревоги. Он как бы предупреждал немецкий народ о грозящей ему опасности, о наступлении фашизма. Не подлежит сомнению, что Гауптман никогда не разделял идеологии фашизма…
Жена писателя во время нашего посещения рассказала о том, как входили русские части в их населенный пункт: «После непродолжительной артиллерийской перестрелки в селение ночью вошли советские войска. Писатель лежал больной. У его постели находились я и массажист. Все остальные, жившие в доме писателя, спрятались в подвале. В парадную дверь постучали. Перед советскими солдатами распахнули двери. Войдя в просторный холл, они не смогли скрыть своего удивления. Включив свет, они рассматривали произведения искусства, собранные писателем за долгую жизнь. Сначала они посчитали, что это музей, а затем, узнав, что это просто жилой дом богатого человека, хотели его занять на постой своей роты. Массажист принес номер советского журнала «Театр» № 1 за 1941 год с портретом В. И. Ленина на обложке. В нем была напечатана статья о Г. Гауптмане. Солдаты извинились за беспокойство и выставили перед виллой часовых, чтобы никто не нарушал покой больного писателя.
