Мик Уолл - Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin

Как выяснилось, не стоило волноваться о том, что альбом Планта и Краусс что-то отнимет у воссоединения Led Zeppelin. Во время, предшествовавшее концерту, о группе неделями шумели все газеты и журналы, от серьезных редакторов вроде Жермен Грир из The Telegraph до обычной таблоидной болтовни в The Sun, а фотоагентства предлагали миллионы долларов за право делать снимки концерта и продавать их.

Сам по себе концерт от начала до конца был удивительно холодным. Арена О2 располагалась в центре концентрических кругов баров и ресторанов, и атмосфера того прохладного декабрьского вечера была полна ощущения искусственности, никто словно не знал, зачем пришел туда. В отличие от большинства рок-зрителей, которых легко вычислить по типичным джинсам и футболкам, аудитория явно состояла из гораздо более широкого среза общества. Впрочем, основная часть людей были из среднего класса и средних лет, но при этом одетыми слишком по-молодежному. Внутри О2 была идеальна для мероприятия с такой толпой. Охранники демонстрировали необычное дружелюбие, большие комфортные кресла были оборудованы подставками для стаканов, внутри арены также работали киоски с широким выбором еды и напитков, где можно было купить все, от чипсов до суши, от пива до шампанского, кока-колы или капучино.

Концерт начался точно вовремя, в девять вечера. Перед началом был дан тот же короткий клип, который можно видеть на обновленной версии DVD The Song Remains The Same — телерепортаж о рекордном концерте в Майами в 1973 году, а затем неожиданно — бам! — группа разразилась ‘Good Times Bad Times’. Это стало наиболее волнующим моментом вечера, когда они действительно оказались на сцене вместе, и внезапно все стало слишком реальным: Джимми в солнечных очках, длинном черном пальто поверх свежей белой рубашки и темных брюках, а волосы его белые, как у привидения, Роберт выглядел более повседневно, он был в рубашке с открытым воротом поверх темных джинсов и ботинок. Его отличительной чертой теперь была не лишенная волос грудь и не большой пенис, а бородка в стиле полковника Сандерса. Несмотря на то, что свет был слишком ярким для кинооператоров, которые записывали концерт — как ожидалось, для будущего выпуска DVD, — участники смотрелись классно. Однако звук был ужасен. Только после пяти номеров они стали звучать так, как должны были, но к этому моменту мистика уже рассеялась, и зрителю оставалось смотреть на широкий панорамный экран позади группы, на котором демонстрировалась нарезка живых выступлений и впечатляющая абстрактная чепуха, придуманная дизайнерами из Thinkfarm. Обращая взгляд снова на явно нервные силуэты на сцене, казалось, что Роберт сохранял полный контроль и профессионализм. Джимми, который словно не мог оторвать глаз от Роберта на протяжении первой половины концерта, также казался относительно легким, хотя и слишком прижимался к ударным. До его шестьдесят четвертого дня рождения оставался месяц, и было бы неверно ожидать от него прошлой прыти. Впрочем, мне он казался тем, кем и был: пожилым человеком, играющим в молодую игру. Джон Пол Джонс выглядел как и всегда: безымянным работягой, к собственной радости оставленным наедине со своими инструментами, — одним словом, неинтересно. Джейсон Бонэм был открытием: лысый, бородатый, в отличной форме (что подтвердил его инструктор по карате, с которым я сидел рядом). То, что он был так убедителен в роли своего отца, подтверждало и его талант, и его смелость, ведь он знал, что любой ударник в зале — а там их было много — от Дейва Грола из Foo Fighters до Чеда Смита из Red Hot Chilly Peppers, если назвать лишь двоих, — был бы рад занять его место.

Впрочем, внимание в основном было направлено на Роберта и Джимми — именно в таком порядке. Голосу Роберта помогло общее понижение тональности выступления. По-настоящему впечатлял теперь его чудовищный внешний вид. Я почти ожидал некоего щеголя, делающего нам одолжение, красующегося за счет Пейджа. Но он, наоборот, всячески показывал, что воспринимает события так же серьезно, как и самый отъявленный фанат Zeppelin, становясь тем самым звездой выступления. Джимми, хотя и не столь откровенно самоуверенный, играл лучше, чем кто-либо слышал за последние, возможно, тридцать лет. Определенно, лучше, чем во время ужасного американского тура 1977 года, лучше, чем на большей части нэбвортских выступлений, и точно лучше, чем в любое время за три десятилетия, прошедших с момента падения Zeppelin с небес на землю.

Играли они, в основном, хиты вроде ‘Black Dog’, ‘Trampled Underfoot’, ‘Nobody’s Fault But Mine’, ‘No Quarter’, ‘Since I’ve Been Loving You’, ‘Dazed and Confused’, ‘Stairway to Heaven’, ‘Kashmir’, а также несколько неожиданных композиций: ‘Ramble On’, ‘In My Time Of Dying’, ‘The Song Remains The Same’, ‘Misty Mountain Hop’ и то, что никогда раньше не играли — ‘For Your Life’. На бис, естественно, исполнялись ‘Whole Lotta Love’ и ‘Rock And Roll’. Сыграть все любимые песни, само собой, не удалось, но так бывает всегда. Но все же разочаровало отсутствие небольшого акустического сета. Особенно учитывая столь любимое Джимми чередование «света и тени». И, конечно, почти не было импровизаций, песни, как и настаивал Роберт, были максимально приближены к оригинальным записям. Если это означало значительно более короткое, чем раньше, соло в ‘Dazed and Confused’, то пусть так и будет.

Когда все закончилось, толпа около минуты или двух стояла, хлопая, крича и топая ногами, а потом зашагала на выход, где всегда любезный персонал пожелал всем «хорошей ночи и удачной дороги домой». Не было чувства эйфории или волнения, опасности, восторга. Лишь чувство довольства. Несмотря на назойливую рекламу, реальность, как и всегда, оказывается пресной и падает вниз, словно лопнувший шарик. Я задавался вопросом, что же я вынес с этого концерта, и в итоге был вынужден заключить, что, чем бы оно ни было, это было совершенно не похоже на Led Zeppelin семидесятых и даже на Live Aid 1985-го. И, конечно, не так ярко и впечатляюще, как DVD 2003 года. Я чувствовал, словно побывал на очень подробном туре по пирамидам. Замечательная вещь, хоть я и начал зевать и посматривать на часы, когда пошел второй час. Насколько же иначе все, должно быть, было в настоящие времена фараонов, тогда, когда титаны ступали по Земле…

Единственным моментом, когда показалось, что действительно происходит нечто значительное, когда снова разгорелась искра этой старой телепатии, по крайней мере, между Магом и его адептами, стало представление со скрипичным смычком, когда Джимми, погруженный в эту мистическую пирамиду зеленого света, доказал, что он все еще может останавливать время, стоя в позе Пендерецкого и извлекая из своей гитары леденящие душу, истошно вопящие антиаккорды. Самым же менее убедительным моментом, как ни странно, стала ‘Stairway to Heaven’, начатая без вступления, словно старая леди из высшего света, у которой украли ее гордость, а голос Роберта звучал настолько очевидно фальшиво, как в эмоциональном, так и в музыкальном плане, что все это казалось каким-то… бездоказательным. Соло Пейджа, напротив, звучало лучше, каждая нота была идеальна, как и в любое время с момента первой записи песни. «Мы сделали это, Ахмет», — сказал Плант в конце, но это граничило — в первый и единственный раз — с высокомерием и подчеркнуло единственную фальшивую ноту того концерта.