Вацлав Нижинский. Новатор и любовник - Ричард Бакл
Все это время, заботясь о муже и стараясь обеспечить его всем необходимым, Ромола жила в страхе, что его могут арестовать как русского или истребить как душевнобольного. Какие тяготы ей приходилось выносить! Вильгельм Фуртвенглер приехал из Германии, чтобы дать концерт; он привел Ромолу в ужас своим описанием поездов, заполненных пациентами психиатрических лечебниц, направляющимися на смерть. Она предпринимала отчаянные, но тщетные попытки отправить Вацлава в Швейцарию.
В феврале 1943 года Нижинские дали приют молодому венгерскому офицеру, прошедшему две тысячи миль от Сталинграда. Из его рассказов о стойкости русских и о состоянии немецкой армии они вынесли твердую уверенность, что победа союзников — только вопрос времени. Но по мере того, как немецкая армия отступала, Германия все сильнее сжимала Венгрию в своих тисках. Все годные к военной службе были призваны, включая Бриндуша; транспорт и топливо становились все более дефицитными, а евреям пришлось носить большие желтые звезды. В апреле во время воздушного налета русской авиации Ромола отправилась во дворец, чтобы встретиться со своим родственником, который был церемониймейстером двора, с просьбой отправить их в Швейцарию. Ей ответили, что регент бессилен помочь, так как всецело находится в руках немцев, но дали следующий совет: «Достаньте документы какого-нибудь больного родственника, примерно такого же возраста, как Вацлав (ваш аббат посодействует вам в этом), и направляйтесь к австрийской границе по направлению к логову льва. Там вы будете в большей безопасности, так как там не такой сильный контроль со стороны гестапо. Не стоит ехать на восток или в Югославию — слишком опасно. Мы, венгры, закроем глаза». Ромола достала документы.
Кузен Пауль нашел гостиницу в лесу неподалеку от Шопрона, небольшого городка на австрийской границе, на берегу озера Неушиедлер. Хозяева этой гостиницы занимались тем, что прятали людей и хорошо на этом зарабатывали. Здесь Нижинские наслаждались прогулками по красивым окрестностям, и Вацлав научился нескольким танцам от их горничной-цыганки. В августе 1944 года русские войска вошли в Румынию и стало ясно, что они вскоре войдут и в Венгрию. Через город хлынули люди, направлявшиеся на восток. 15 октября адмирал Хорти объявил по радио, что Венгрия проиграла войну и должна капитулировать, но его арестовали и заменили Салашши, главой венгерской нацистской партии.
Опасаясь быть узнанными, Ромола и Пауль сочли, что необходимо переехать, и сняли комнаты в расположенной поблизости вилле, которая принадлежала вышедшей на пенсию оперной певице, боявшейся, что ее дом реквизируют. Работа по дому, добывание угля, сбор хвороста в лесу и приготовление пищи занимали все время Ромолы. У нее снова кончились все деньги, и она решила поехать в Будапешт и продать кое-что из золота. Так как она не могла оставить Вацлава без присмотра, то после колебаний решила поместить его в больницу в Шопроне, где было отделение нервных болезней. Когда она сообщила ему о своей договоренности, он заплакал.
Несмотря на постоянные воздушные налеты, Ромола успешно съездила в Будапешт и вернулась в поезде, переполненном беженцами, проезжая мимо пломбированных грузовиков, направляющихся в Аушвиц. Вернувшись в гостиницу, они с Вацлавом и группой друзей слушали по радио «Голос Америки».
Однажды снежным утром Ромола отправилась в город, чтобы постараться достать разрешение на приобретение топлива, когда начался очень сильный американский авианалет. Только вечером она смогла покинуть укрытие и вернуться. Она нашла Вацлава в комнате без крыши, всего покрытого пылью. «Он пристально и безмолвно смотрел на меня». Ромола снова отвезла его в больницу — там у него по крайней мере была крыша над головой и поблизости укрытие. Венгерское правительство перебралось в Шопрон. Теперь в концентрационные лагеря отправляли не только евреев, но и цыган. Горничная Нижинских пришла попрощаться. В перерывах между налетами Ромола бегала посмотреть, не разрушена ли больница.
12 марта 1945 года, когда Ромола развешивала белье, дом стал сотрясаться от страшных взрывов. Это была воздушная атака на Вену, находившуюся в семидесяти пяти километрах.
«К вечеру, — пишет Ромола, — повалил сильный снег и наступила сверхъестественная тишина. Мы сидели за ужином, когда внезапно раздался стук в дверь. Я пошла посмотреть, кто это, и, открыв дверь, увидела Вацлава в его старом сером зимнем пальто и маленькой тирольской шапочке, с узлом, куда была сложена одежда и другие пожитки. Рядом с ним стоял санитар, поляк Стэн. „Вацлав, дорогой, я так счастлива, что ты здесь“, — сказала я, поцеловала его и проводила к столу».
Стэн позже сказал: «Мне пришлось привести мистера Нижинского домой, даже если опасность бомбардировок здесь больше. Мы получили приказ о ликвидации душевнобольных к завтрашнему утру».
Однажды днем стали слышны русские бомбардировщики, и одна из бомб упала в сад перед домом. В два часа ночи послышалась отдаленная стрельба. Ромола разбудила Вацлава, и они побежали в лес. Светила полная луна. Летали самолеты, и падали бомбы. Ромола накрыла голову Вацлава пледом и стала молиться о том, чтобы его не убили соотечественники. «Но Вацлав отбросил плед; стоя на коленях с протянутыми вперед руками, он смотрел на яркое небо, по которому кружили русские самолеты».
Несколько дней Ромола и Вацлав прятались в пещерах в ближайших горах. Здесь же скрывалось тысячи две человек, включая заболевшего корью кузена Пауля. Это было одно из тяжелейших испытаний, но Вацлав перенес его. Вацлав придумал свое имя для Бога, и Ромола всегда могла успокоить его, сказав: «Бунденка здесь с нами». Тогда он затихал.
Рано утром в Пасхальное воскресенье они решили, что немцы, наверное, ушли навсегда и бомбардировок больше не будет, так что они отправились на виллу.
«Придя домой, Вацлав сразу уснул. Остальные пытались привести себя в порядок, в то время как Пауль, бесполезный и беспомощный со своей корью, тоже лег в постель.
Мы видели, как по долине передвигаются советские войска, устремляясь на запад, это напоминало наступление Чингисхана, самое ужасное и величественное зрелище. Тысячи и тысячи танков, тяжелые орудия и кавалерия под прикрытием сотен самолетов неслись по зеленой весенней счастливой
