Яков Кедми - Безнадежные войны

Я прервал отпуск с семьей, чтобы выступить в поддержку Э. Барака в предвыборной кампании. Одна из идей, которую выдвинул Э. Барак, – объявить о том, что он намеревается назначить меня на пост министра внутренних дел. Я воспротивился. Я считал, что это будет выглядеть так дешево и так примитивно и неестественно, что вызовет отрицательный эффект. Избиратели не поверят этому. Ведь если бы он считал, что это необходимо, мог это сделать раньше. Заявление об этом в рамках предвыборной кампании выглядело как нелепый и неудачный предвыборный трюк. Э. Барак не прислушался к моему мнению и слил журналистам, что после выборов он намеревается назначить меня министром внутренних дел в своем правительстве. Когда журналисты спросили меня об этом, я ответил, что я не имею к этому никакого отношения и не разделяю этого мнения. Я согласился выступить в средствах информации и говорить только на одну тему – гражданские реформы, которые Э. Барак обещал провести и не сделал. Как обычно, мы подготовили видеоклип. Я написал текст того, что я собирался сказать. Члены предвыборной команды Э. Барака пытались убедить меня говорить не так резко и однозначно, а более неопределенно. Они опасались, что мои слова отпугнут религиозных избирателей или затруднят создание Э. Бараком коалиции с религиозными партиями после выборов. Я настоял на своем, и клип был сделан так, как я хотел. Но они так и не решились его показать. Я считал, что невозможно провести гражданские реформы «понарошку». Если хотят опять пойти на коалицию с религиозными партиями, то они могут забыть и о гражданских реформах, и о моей поддержке.

Я вспомнил, как в предвыборной кампании 1999 года я предложил Э. Бараку выступить с заявлением, что он намеревается отменить пункты о национальности и религиозной принадлежности в израильских удостоверениях личности. Э. Барак выслушал и пообещал посоветоваться со своими помощниками. Посоветовавшись, он сказал, что они возражают и что, по их мнению, это повредит. Пункты о национальной и религиозной принадлежности были практически отменены министром внутренних дел от ультрарелигиозной партии ШАС. Высший суд справедливости постановил признавать и записывать евреями тех, кто перешел в еврейство не только по ультрарелигиозному обряду, но и по консервативному и реформистскому. В ответ министр дал указание вообще не заполнять эти пункты в удостоверениях личности. Как говорится, дела праведников делаются руками других. Э. Барак не пошел на это, послушавшись своих предвыборных советников. Как и ожидалось, Э. Барак крупно проиграл выборы 2001 года. И он по праву заработал свой проигрыш.

Но самую большую ошибку в моих глазах Э. Барак сделал после выборов. А. Шарон хотел видеть Э. Барака в своем правительстве. Он очень ценил Э. Барака и как военного, и как государственного деятеля. Как-то раз А. Шарон сказал мне, что Э. Барак единственный из политиков, с которым он может говорить и который понимает, о чем они говорят. Те, кто знает, с каким презрением относился А. Шарон к своим партийным соратникам и «товарищам» по правительству, может понять опасения А. Шарона и его желание, чтобы Э. Барак был министром обороны в его правительстве. И чем было бы плохо Израилю, если бы Э. Барак был министром обороны в правительстве А. Шарона? Возможно, нам бы удалось избежать неудач Интифады, и заградительные сооружения между нами и Палестинской Автономией были бы построены вовремя. Рабочая партия отказалась присоединиться к правительству М. Бегина в 1981 году, и в правительстве М. Бегина не оказалось никого, кто бы смог предотвратить Первую Ливанскую войну. Барак уступил Хаиму Рамону, архитектору «позорной сделки» и «Сетки безопасности» ШАС, другу Арие Дери.

После выборов я поздравил А. Шарона. Я сказал ему, чтобы у него не было иллюзий, так же, как и его предшественники, он не победил на выборах Эхуда Барака. Власть Барака рухнула из-за его многочисленных ошибок. Я посоветовал ему не повторять ошибок Э. Барака, если он хочет удержаться у власти. Я не был уверен, что А. Шарон прислушается к моим словам, я же хорошо знал его и его характер. Но я не мог не сказать ему того, что считал необходимым. Мы больше не разговаривали после этого, кроме одного случая. В сущности, нам не о чем было говорить. То, что интересовало меня, не интересовало его. У А. Шарона были свои приоритеты.

Но что меня огорчило больше всего – это то, что произошло с «Нативом». Я вспоминал, как в один из визитов Ариэля Шарона в Россию мы посетили одну из израильских школ, которая была частью нашей системы еврейского образования. Школа произвела сильное впечатление на А. Шарона. Он спросил меня, есть ли какие-либо проблемы. Я ответил, что можно увеличить, расширить и углубить наши системы образования на территории бывшего СССР, намного повысив их эффективность, и привлечь к ним намного больше еврейских детей, и только недостаток финансирования препятствует этому. Я вспоминал, как А. Шарон вскипел и с возбуждением говорил о том, что это национальное преступление – из-за нескольких миллионов долларов лишать евреев такой возможности. Тогда его слова ободрили меня, что не все потеряно и что еще остались в Израиле политики, которым не безразличны евреи и их выезд в Израиль.

В период пребывания А. Шарона у власти «Натив» был совершенно заброшен. Глава правительства почти не встречался с директором «Натива». «Натив» был переведен под ответственность Секретаря правительства, и его статус и значение опустились до самого низкого уровня за всю историю Израиля. Самым тяжелым было резкое сокращение бюджетов. А. Шарон не только забыл свои слова, сама тема совершенно перестала интересовать его. Система израильского образования в странах бывшего Советского Союза была передана Еврейскому Агентству и, как и все, что попадало в руки Еврейского Агентства, окончательно деградировала. Она потеряла свое значение и превратилась в блеклую тень того, что было. Да и суть его изменилась. Когда Шуламит Алони заняла пост министра образования Израиля, она сказала, что не понимает, почему Министерство образования Израиля, а не Еврейское Агентство должно заниматься образованием евреев на постсоветском пространстве. Но очень быстро, вникнув в проблему и изучив ее, поняла свою ошибку и то, каково значение того, что Министерство образования страны действует в другой стране, в рамках двустороннего международного соглашения. Шуламит Алони понимала, как и другие министры образования Израиля, Звулон Хамер, Амнон Рубинштейн, Йоси Сарид, всю важность участия Министерства образования Израиля в еврейском образовании в странах бывшего Советского Союза как важный этап в интеграции еврейских детей в израильском обществе и системе образования в Израиле к их приезду в Израиль. Лимор Ливнат отличалась своими речами, полными национальной и националистической демагогии, но сделала то, чего не осмеливался сделать ни один из министров образования Израиля до нее, – избавились от израильской системы образования в бывшем СССР, сбросив ее Еврейскому Агентству. Ей просто не было до этого никакого дела, так же как и Ариэлю Шарону. Лимор Ливнат совсем не удивила меня своим поступком, но поведением Ариэля Шарона я был поражен.