Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)

Уже на третий день операции вражеское командование бросило против нашего растянутого правого фланга столько войск, что возникла угроза потери коммуникаций ударной группировки. Чтобы не допустить этого, я вынужден был в ходе всего наступления направлять много сил и средств на обеспечение ее справа.

Сначала попытку противника нанести удар под основание прорыва отражали три дивизии 52-го стрелкового корпуса. Затем туда, по мере продвижения ударной группировки армии к югу, к главному хребту, и растяжки фронта наступления, были брошены и две дивизии 101-го стрелкового корпуса. Тем самым мы отвлекли их от выполнения главной задачи армии. Вскоре там действовало уже шесть дивизий в составе двух стрелковых корпусов (один из них - 76-й, управление которого было придано нам).

Таким образом, половина всех имевшихся в армии стрелковых дивизий не принимала участия в наступлении. И это была самая большая трудность, мешавшая нам совершить быстрый и решительный прорыв в Словакию.

Может возникнуть вопрос, почему же командующий фронтом не усилил армию большим количеством резервов? И разве не следовало поставить активную задачу соседней 60-й армии? Нет, ни то, ни другое нельзя было сделать. Суть дела как раз и заключалась в том, чтобы, не расширяя полосу наступления и не привлекая крупных резервов, обеспечить главным силам фронта возможность изготовиться к нанесению мощного удара на важнейшем стратегическом направлении. От разгрома вражеских войск севернее Карпат, на берлинском направлении, зависело быстрейшее окончание войны в целом, в том числе и освобождение Чехословакии. Решению этой основной задачи была подчинена и Карпатско-Дуклинская наступательная операция 38-й армии. И надо сказать, что этот стратегический замысел был осуществлен вполне. Естественно, что его реализация была сопряжена с трудностями для нашей армии.

Другая сложность, как уже показано, состояла в специфических особенностях горной войны, в которой каждая высота была вражеской крепостью. Поэтому наступление вылилось в последовательное "прогрызание" оборонительных рубежей противника, резко снижавшее темп продвижения вперед.

И в заключение - о беспримерном мужестве и величайшем самопожертвовании, проявленных воинами 38-й армии в этой операции. Я приведу лишь два примера безграничной самоотверженности и верности воинскому долгу, которые одновременно показывают, с каким жестоким и злобным зверем вели мы ту войну.

Бессмертный подвиг совершил советский солдат Станислав Полулях. В одном бою он вырвался вперед и, заняв удобную позицию, уничтожил немало гитлеровцев. Однако был обойден ими, ранен и в бессознательном состоянии захвачен в плен. Придя в себя, он даже под пытками отказался отвечать на вопросы о положении и силах своей части. И тогда потерявшие человеческий облик фашисты облили его керосином и заживо сожгли. Палачей тут же настигла кара: их уничтожили подоспевшие товарищи Станислава Полуляха. Он был похоронен с почестями.

В тот день командование и политотдел части писали отцу павшего воина: "У обгорелого трупа мы все поклялись, что этого мы немецким палачам никогда не простим и жестоко отомстим за мученическую смерть Станислава. Мы будем мстить гитлеровским палачам с еще большей силой до их полного уничтожения..."{282}

В лесу, каких много в Карпатах, наши бойцы подобрали и доставили в медсанбат советского солдата, находившегося в бессознательном состоянии. Раны на нем были необычные, страшные: отрезаны нос, уши, язык. Усилиями наших врачей он через несколько дней пришел в сознание и знаками попросил карандаш и бумагу. Так нам стало известно, что это Алексей Миронович Бетюк, рядовой 1-й роты 838-го стрелкового полка 237-й стрелковой дивизии, незадолго до того вышедшей из состава нашей армии.

Во время наступления западнее с. Чалока Бетюк попал в засаду и был вместе с двумя другими бойцами схвачен гитлеровцами. Началась обычная для них процедура. Сначала - вопросы о местонахождении огневых позиций советской артиллерии, расположении, численном составе частей и их задачах. Когда же воины Красной Армии отказались отвечать, их подвергли нечеловеческим пыткам. Одного в конце концов застрелили, видимо, чтобы устрашить остальных. Другому, бойцу 2-й роты того же полка Григорию Исаевичу Киселеву, отрубили кисти рук. Потом принялись за Бетюка.

Дикие пытки не сломили дух Киселева и Бетюка. Они не выдали военную тайну, и тогда гитлеровцы решили их расстрелять. Но при этом и поиздеваться. Обоим приказали бежать, а когда они бросились вниз по склону, вслед загремели выстрелы. Киселев был убит, а Бетюку удалось скрыться в лесу. Больше он ничего не помнил{283}.

Правду сказала о гитлеровцах жительница одного из освобожденных нами карпатских сел, Стефания Франек: "Это звери, убийцы. Скорее бы наша земля была очищена от них. Мы знаем, что поможет нам избавиться от немцев только Россия. Русские нам как родные..."{284}

С восторгом встречало население Чехословакии воинов нашей армии. Повсюду бойцы ощущали дружеское отношение, горячую благодарность. Как и в польских районах, с которых началось наше наступление, местные жители здесь также оказывали помощь Красной Армии в ходе боев. Они служили проводниками наших частей, выводили их в тылы немецких позиций, нередко подносили боеприпасы, ухаживали за ранеными, доставляли ценные разведывательные данные.

И вот окончилась Карпатско-Дуклинская наступательная операция 38-й армии. Много было пережито в эти два с половиной месяца. Были и радости, случались и огорчения. Но трудный путь к словацкой земле остался позади.

А что было впереди? Куда поведут наших воинов теперь дороги войны?

Всю войну каждый советский воин лелеял мечту участвовать в разгроме фашистского зверя в его собственном логове. Страстно желал, готовился к этому и я. Одно время казалось несомненным, что наша армия, прошедшая славный боевой путь от Днепра до Карпат, одна из самых больших в составе 1-го Украинского фронта и всегда в его операциях выполнявшая одну из основных задач, вместе с остальными его войсками будет наступать на главном, берлинском направлении. На это горячо надеялся каждый наш солдат, офицер, генерал.

Но потом, в ходе Карпатско-Дуклинской операции, мы начали все глубже втягиваться в горы, все дальше уходить от остальных войск 1-го Украинского фронта. В то время как они продолжали готовиться к наступлению на кратчайшем направлении к Германии, мы оказались к юго-западу от него в самом сердце Карпат. И ближайшими нашими соседями, действовавшими в том же направлении, что и мы, стали армии 4-го Украинского фронта. Вот почему нет-нет, да приходила и мне, и А. А. Епишеву, и Ф. И. Олейнику мысль: не видать нам берлинского направления.