Михаил Беленький - Менделеев

Одна из последних семейных радостей Дмитрия Ивановича была связана с приездом в Петербург Лели с его единственной внучкой Наташей. После смерти Алексея Владимировича Трирогова его вдова и дочь некоторое время жили в Пензе, не отъезжая далеко от родового гнезда в Аряше, где рядом с зятем была похоронена и Феозва Никитична. Затем было решено перебраться на постоянное жительство в Москву — Ольга Дмитриевна хотела доучить дочь в хорошей гимназии. Весной 1906 года мать и дочь отправились в Белокаменную и Наташа успешно сдала вступительные экзамены. Теперь они были свободны до осени — могли заехать в гости к дедушке, а оставшееся время провести в аряшском имении.

Анна Ивановна с детьми уже переехала в Боблово, поэтому гости явились прямо в отцовскую квартиру в Главной палате мер и весов. Менделеев был настолько обрадован, что, казалось, не знал, как их обласкать. Наташа, крупная девочка-подросток, воспринимала Дмитрия Ивановича исключительно как доброго дедушку, а он, разнеженный и расчувствовавшийся, позволял ей абсолютно всё, даже врываться к нему в кабинет во время работы. Он называл внучку «моя единая» и баловал чем только мог. Михайле и Катерине было приказано беспрекословно выполнять все желания и распоряжения дорогих гостей, да они бы и сами ни в чем им не отказали, видя, как расцвел их старый хозяин. Михайла то и дело мчался в фруктовый магазин на углу 1-й роты, а старая служанка Катя, которая в свое время, после свадьбы Ольги, собиралась переехать жить к молодым, но осталась, потому что никто лучше нее не смог бы ухаживать за Дмитрием Ивановичем, с радостью стряпала всякие вкусные вещи, которые Леля любила в молодости. Потом радость сменилась беспокойными хлопотами, потому что Наташа вдруг заболела корью. Лечить ее дедушка позвал профессора Быстрова, а ежедневно смотреть за больной девочкой пригласили девушку-эстонку из Красного Креста. Эта здоровая и жизнерадостная сиделка, неукоснительно выполнявшая распоряжения доктора, очень понравилась Дмитрию Ивановичу, и он даже сказал, что пригласит ее, если захворает.

Когда внучка пошла на поправку, Менделеев отправился отдыхать в свои любимые Канны. В середине мая Наташа выздоровела, но в Аряш Трироговым выехать не удалось — там случились аграрные волнения. Профессор Быстров посоветовал оздоровить девочку где-нибудь в окрестностях Висбадена, и они поехали в городок Швальбах, где горный воздух и соленые газированные ванны быстро вернули девочке былую веселость. В Швальбах к ним неожиданно приехал повидаться Дмитрий Иванович, не успевший насмотреться на дочь и внучку. Выглядел он хорошо и производил впечатление отдохнувшего, набравшегося сил человека. «Когда мы с отцом стали появляться в общей столовой, за табльдотом, — пишет Ольга Дмитриевна, — то меня поражало то полнейшее равнодушие, с каким Дмитрий Иванович входил туда, никого не видя и не замечая, тогда как взоры любопытных путешественников устремлялись на его необычную наружность, так не подходившую под общий уровень. И эта его своеобразность, полное равнодушие к окружающему, щедрые чаевые и уменье заказать кушанье с легким вином делали его настолько интересным для окружающих, что все старались удовлетворить свое любопытство, а хозяин отеля старался особенно угодить ему».

Ощущение здоровья, исходившее, по словам дочери, от Дмитрия Ивановича, оказалось обманчивым. Он снова расхворался, как только вернулся в сырой Петербург. В сентябре, когда Трироговы уже обосновались в Москве, он опять едет в Канны, откуда посылает им несколько писем. Особенно Менделеев скучает по внучке. «У меня тут девочка есть твоих лет, и тебя напоминает, — пишет он Наташе, — тоже вертунья, на тебя похожа, шоколадом ее потчую, тебя вспоминаю. А для перчаток лучше мерочку (из полоски бумажной) пришли, а то здесь другие нумера, как мне сказали в магазине. Высылай скорей. Мерить надо кругом ладони поверх большого пальца. Здесь гуляю много, солнышко тепло. Хожу по воскресеньям в русскую церковь, очень хорошо поют и родное видеть кругом очень приятно. Вообще, поправляюсь здоровьем и работаю (пишу еще книжку или статью). Ложусь и встаю рано… Храни вас Бог. Благословляю и обнимаю. Пишите. Ваш Д. Менделеев».

Книга, о которой Дмитрий Иванович упоминает, — скорее всего, «К познанию России». Он считал это произведение «в сущности» новой главой «Заветных мыслей», но оно было отмечено собственной географической спецификой. Работа была осуществлена по результатам Всероссийской переписи 1897 года, которые были обнародованы в 1905-м. Менделеев, полагающий, что «всегда и в каждом деле для сознательности совершаемых в нем действий преполезно подсчитаться», и вообще любящий подсчеты как род занятий, берется за дело, которое сулит ему интереснейшие и важнейшие выводы. Основное место в книге отведено проблемам народонаселения. Виртуозно обработав статистические таблицы переписи, он не только подробно анализирует национальный состав населения России, но и распределение различных групп по видам занятий, что давало возможность оценить экономическую ситуацию в стране в новом объективном ракурсе. А с учетом того, что Менделеев, по своему обыкновению, увязывал чуть ли не каждую цифру с волнующими его вопросами обороны, образования, торговли, внутри- и межнациональных отношений, а также с развитием земледелия и различных видов промышленности, книга получилась не только научной, но и публицистической. Сделав массу выводов о видах занятости, об уровне использования людских ресурсов в России и сопоставив ситуацию с Северо-Американскими Штатами, ученый формулирует главное заключение: «…мы, русские, трудимся еще очень мало и трудимся на поприщах, которые давно уже переросли. Понять это пора, хотя из-за леса образованность наша дерев-то и не видит».

Второй раздел «К познанию России» посвящен вопросу о центре России. Менделеева интересовали два центра страны — поверхности и населенности. Пользуясь собственными формулами, Дмитрий Иванович определяет центр поверхности империи в районе между Обью и Енисеем, южнее Туруханска, в непосредственной близости к полярному кругу. Центр населенности по итогам переписи оказался в Тамбовской губернии, к северо-востоку от Козлова и на запад от Моршанска. Как видим, расположение центра населенности (в книге «Заветные мысли» Дмитрий Иванович называет его «географическим») сместилось. В какой-то степени это можно объяснить тем обстоятельством, что Менделеев до опубликования материалов переписи пользовался другими, более ранними данными.

В третьем разделе ученый предлагает свою проекцию карты России и собственный вариант районирования страны, в основе которого лежит идея равномерного промышленного и культурного евро-азиатского пространства. Новая книга Менделеева выдержит в 1906 году четыре издания, а ее автор тут же приступит к еще более масштабной работе — анализу структуры народонаселения в шести крупнейших странах мира (первая часть) и во всех частях света (вторая часть), которую чуть-чуть не успеет закончить. «Дополнения к «Познанию России»» будут изданы Иваном Дмитриевичем уже после смерти отца, который сжимал в пальцах перо чуть ли не до последнего дыхания. В рукопись «Дополнений» Дмитрий Иванович Менделеев, отчеркнув всё ранее изложенное, успел записать последние слова: «В заключение считаю необходимым, хоть в самых общих чертах высказать…»