Василий Грабин - Оружие победы (иллюстрации оригинала)

И этот вопрос пришлось решать у Жданова.

Закончился первый день работы. Наступил второй. Он был для меня не легче. Кое-как, со спорами и без взаимного понимания, согласовали почти все вопросы, кроме главного — о сроках. Котин непременно хотел, чтобы точный срок подачи нового тяжелого танка не был указан, а определился бы готовностью пушки: как только пушка будет готова, к этому моменту он подаст и танк. Я же настаивал на том, чтобы нам и танкистам был определен срок каждому свой, в отдельности.

Снова пошли к Жданову, проинформировали его о наших разногласиях. Жданов обратился к Котину:

— Когда будет танк?

— Как только Грабин даст пушку, танк будет готов, — ответил Котин.

Жданов спросил у меня:

— Товарищ Грабин, когда вы сможете дать пушку?

— Через сорок пять дней, — ответил я.

Раздался дружный хохот. До слез смеялись и мои коллеги, и Жданов. Только мне было не до смеха в весьма жизнерадостной атмосфере кабинета секретаря ЦК.

Когда наконец смех утих, Жданов сказал:

— Товарищ Грабин, мы собрались здесь, чтобы серьезно решать вопрос, а вы шутите.

— Нет, не шучу, — возразил я. — Срок, который я назвал, обоснован и вполне серьезен.

— Вы продолжаете шутить, — заметил Жданов. — Пойдите и посоветуйтесь еще раз.

Справедливость требует отметить, что сцена эта продолжалась гораздо дольше, чем в моем пересказе. За три эти слова: «Сорок пять дней» — я выслушал много шуток в свой адрес

Пошла наша «пятерка» советоваться. Танкисты уже без смеха советовали мне увеличить названный срок в несколько раз. Я стоял на своем. Ясно стало, что соглашения нам не достигнуть. С тем и пришли к Жданову. Первые его слова были:

— Ну как, товарищ Грабин, продумали срок?

— Да.

— Наверное, не сорок пять дней?

— Сорок пять дней, товарищ Жданов.

— И все-таки вы несерьезны. Я думаю, что срок следует значительно увеличить.

Я не выдержал.

— Товарищ Жданов, почему короткий срок вызывает гомерический хохот и считается несерьезным, в то время как длинный срок находит поддержку и одобрение?

— Мы не знаем ни одного случая, чтобы новую танковую пушку создавали не только за сорок пять, но и за девяносто дней, — сказал Жданов.

— Согласен, такого не было. Теперь будет. Прошу вас, товарищ Жданов, в проект решения записать: «Срок изготовления опытного образца танка и пушки установить сорок пять дней с момента подписания решения».

По моему предложению в проект решения были внесены именно 45 дней — срок действительно небывалый для конструкторов-артиллеристов и, как я не без оснований подозревал, не слишком-то реальный для конструкторов тяжелого танка. Проект решения был подготовлен. В тот же день я выехал на завод, не дожидаясь подписания решения. На прощание Жданов сказал:

— Если не сумеете уложиться в сорок пять дней, позвоните мне. Я доложу Сталину, и срок удлиним.

Я поблагодарил Жданова…

Итак, мы получили дело, в котором могли полностью проверить свое умение и готовность работать так, как потребуется во время войны.

На следующий день, 6 апреля 1941 года, проект решения был утвержден.

4

Вернемся к воспоминаниям Ванникова.

«…Не знаю, что А. А. Жданов докладывал обо всем этом (имеется в виду обещание Жданова пожаловаться на Ванникова Сталину за срыв работы первой комиссии по перевооружению тяжелого танка. — В. Г. ), только вскоре меня вызвал Сталин и показал подписанное им постановление ЦК и СНК в духе предложения Кулика.

Я пытался возражать, но Сталин меня остановил и заявил, что мои возражения ему известны, что нами руководит нежелание перестраиваться на новое изделие из ведомственных интересов в ущерб общегосударственным.

— Передайте директорам, — сказал он, — и в первую очередь Еляну, чтобы они немедленно прекратили производство 45 и 76-миллиметровых пушек и вывезли из цехов все оборудование, которое не понадобится для производства 107-миллиметровой пушки.

Этим было подчеркнуто, что возврата к обсуждению вопроса не будет.

Так незадолго до нападения фашистской Германии на Советский Союз было решено прекратить производство самых нужных для борьбы с танками противника 45 и 76-миллиметровых пушек. Не разобравшись в совершенно необоснованных рекомендациях Кулика, Сталин санкционировал это решение, имевшее для армии тяжелые последствия.

С первых дней войны мы убедились, какая непростительная ошибка была допущена. Немецко-фашистские армии наступали с самой разнообразной и далеко не с первоклассной танковой техникой, включая трофейные французские танки «Рено» и устаревшие немецкие танки Т-1 и Т-11, участия которых в войне немцы не предусматривали. Оказались несостоятельными те сведения, которыми располагал Кулик и которыми руководствовались Жданов и Сталин, приняв ошибочное решение прекратить производство 45- и 76-миллиметровых пушек…»

«Исключительно большое значение, — пишет далее Ванников, — имело то, что во время войны, когда с 1943 года потребовалась мощная танковая и самоходная артиллерия, конструкторы, производственники-вооруженцы и танкостроители с большим успехом использовали наиболее ответственные и трудоемкие детали, узлы, агрегаты штатных артиллерийских систем, например так называемые качающиеся части (ствол с люлькой) орудий калибра 122 и 152 миллиметра, состоявших на вооружении и производившихся крупными сериями. Такой рациональный подход работников промышленности и военных специалистов обеспечил возможность подачи в очень короткие сроки пушек на танковые заводы, и в 1943 году фронт стал получать в требуемых количествах танки и самоходные установки с мощной артиллерией и боекомплекты снарядов в нужных количествах…»

Читатель помнит, что в целом ряде случаев наше КБ находило в лице Ванникова надежного и могущественного союзника.

Так, он полностью одобрил и без согласования с военными приказал финансировать работу по созданию 57-миллиметровой противотанковой пушки ЗИС-2. С личного разрешения Бориса Львовича мы вели исследования, имевшие целью создание сверхмощных стволов калибром 85 и 107 миллиметров с начальной скоростью снаряда, равной 1200 метрам в секунду. Помощь и поддержка наркома вооружения, высококвалифицированного инженера, человека обаятельного и смелого в проведении своей линии (это наглядно проявилось и в событиях, связанных с перевооружением тяжелого танка), на протяжении многих лет помогали нашему КБ делом бороться с теми, кто недооценивал значения огневой мощи артиллерийского вооружения вообще и танковой артиллерии в частности.