40 градусов в тени - Юрий Гинзбург
Следующий обязательный человек, в котором нуждалась бригада, был конструктор, способный делать детальные чертежи для изготовления деталей. Такого человека Игорь нашел быстро – это был опытный бывший советский конструктор из Одессы Виктор Смолин, который одно время работал в фирме профессора. Он хорошо освоил «Автокад» и много лет в Израиле подвизался на ниве мелких конструкторских работ и заказов. Пенсию в Израиле он не наработал, нуждался в деньгах и, соответственно, в работе. Жил он в Холоне, и машина у него была. Игорь рассказал ему ту же легенду, и они в принципе договорились. Зарплату он пообещал обоим в шесть тысяч шекелей чистыми, и работу на неполную рабочую неделю. Дальше был нужен профессиональный ракетчик, но Игорь рассчитывал на своего соученика из Миасса Сережу Грачева, который уже был пенсионером. Звонить из Израиля профессор ему не хотел.
Через неделю профессор улетел в Белград, оттуда в Подгорицу и уже из Подгорицы позвонил в Велка-Битее – маленький городок недалеко от Брно. В этом городке находилось отделение компании PBS, специализирующееся в области силовых установок и другого авиационного оборудования. Также это подразделение занималось высокоточной обработкой твердых сплавов, включая титановые. Он дозвонился до главного инженера и договорился с ним о встрече. Главный инженер был чех, и он сразу определил русский акцент в английском профессора. Профессор прилично говорил на английском, но русский акцент был неистребим, и понимающие люди его быстро определяли. Представился Игорь российским инженером, ныне работающим по контракту в Иордании. Все уже привыкли к тому, что российские инженеры есть где угодно, и такое представление чеха нисколько не удивило.
В Черногории Олег с Игорем посетили большой медный рудный карьер, где работало около тридцати карьерных самосвалов, в большинстве своем японской фирмы «Комацу». Руководство карьера хотело бы конвертировать эти машины для работы на сжиженном природном газе при условии, что фирма Олега организует их заправку газом, доставляемым для алюминиевого комбината. Кроме того, Олег сообщил ему, что принято решение о постройке терминала для приемки танкеров со сжиженным газом в черногорском порту Бар. Профессор подумал, что теперь работы ему до конца жизни точно хватит и главное – всё это физически выдержать. А выдержать было трудно. Один из его американских знакомых, переживших злокачественную лимфому и химиотерапию, предупреждал его, что после этого люди быстро устают: «Имей в виду, что, прилетев куда-нибудь далеко, ты не сможешь в тот же день нормально работать, и планируй работу на следующий день». Нарушая это правило, профессор чувствовал к вечеру огромную усталость и всячески отнекивался от дружеских походов в рестораны, которые в поездках часто бывали. Но делать было нечего, переехав в Израиль, он как бы начал жизнь сначала, и это было уже не так легко, как переживать первую жизнь.
Профессор заказал билет из Белграда в Прагу и оттуда вылетел в Брно. Там он арендовал машину и доехал до Велка-Битеса. В договоренное время Игорь предстал перед главным инженером – коренастым светловолосым чехом, который немного говорил по-русски. Они в принципе договорились о поставке трех турбореактивных двигателей в Иорданию, однако Игорь взял некоторое время для уточнения заказываемых моделей и модификаций.
Из Велка-Битеса Игорь позвонил Сереже Грачеву в Миасс, где тот проживал. Его жена Лена умерла несколько лет назад, а двое сыновей женились и разъехались кто куда. Ленина девичья фамилия была тоже Грачева, и она училась в одном классе с Игорем и Сережей. Она с мамой приехала в 1956 году в Челябинск из Шанхая и была дочкой русской эмигрантки и француза армянского происхождения. Маму Лены одолела тоска по родине, а француз не захотел ехать с ней в СССР и остался в Шанхае. Лена была потрясающе красива – огромные черные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, вьющиеся иссиня-черные волосы, персиковая кожа, стройная фигура. Несмотря на это, она имела полный неуспех у мальчиков в школе и потом у молодых людей после окончания школы. Причиной был совершенно невыносимый характер Лены. Ребята в школе ее просто боялись. Сережа женился на ней, будучи уже на последнем курсе института перед распределением.
Мама Лены окончила Шанхайский политехнический институт и знала японский язык, но в Челябинске в то время ее знания никому не были нужны. На работу брать ее никто не хотел. Семья бедствовала и жила за счет продажи вещей, привезенных из Китая, и посылок Лениного папы. Игорь был, наверное, единственным учеником в классе, дружившим с Леной, он иногда бывал у них дома, и мама Лены рассказывала ему об эмиграции и китайской жизни. Лена также бывала дома у Игоря, и его мама изо всех сил старалась накормить девочку разными вкусностями, делать которые она была великая мастерица.
Игорь не общался с Сережей больше тридцати лет и был весьма удивлен, что тот узнал его при телефонном общении.
– Слушай, как ты меня узнал по голосу?
– Да не столько по голосу, сколько по манере разговора!
– Как жив-здоров?
– Ну, про Лену ты, вероятно, знаешь, дети разъехались, четверо внуков, я пенсионерю в Миассе. Пенсия приличная, жить можно.
Игорь в самых общих чертах обрисовал Сергею задачу.
– Ну, ты знаешь, у нас игрушки много больше, и конкретного опыта у меня нет. Но я думаю, что общая эрудиция и фундаментальные знания нас вывезут. Кроме того, тут есть с кем посоветоваться.
Приятели договорились дальше общаться по электронной почте, и по возвращении в Израиль Игорь отправил Сергею большое письмо с объяснением задачи и условий работы. В скором времени он получил от него принципиальное согласие. Договорились встретиться в Москве и обсудить всё детально.
По возвращении Игорь рассказал Амиру о результатах поездки и дал принципиальное согласие на проведение работы.
В арабской деревне Тира, в двадцати километрах от городка Кфар-Саба, был выделен небольшой дом с производственным помещением и большим двором, окруженным забором и вмещающим несколько автомобилей. Под цехом находился еще один, подземный этаж с двумя входами, один из которых соединялся с цехом, а другой с домом.
Подвальное помещение было оснащено системой канализации и кондиционирования. Игорь перевез в цех всё оставшееся имущество и оборудование от прошлого проекта по баллонам для адсорбированного газа, что выглядело достаточно убедительно: стенд для испытания баллонов, вибрационные установки для уплотнения сорбента, компрессор, бустера для накачки газа, приборы, оборудование и даже мотороллер с газовым баллоном. В помещении также
