Николай Непомнящий - 100 великих феноменов

Шли дни, и Ури с Шипи продолжали заниматься экспериментами уже вдвоём в свободное время. Они гнули гвозди одним мановением руки, заставляли бегать по кругу с бешеной скоростью стрелки часов и т. п.

Вернувшись в Тель-Авив, Шипи рассказал своим учителям о тех удивительных вещах, которые происходили с ним в лагере. Разумеется, ему никто не поверил. Тем не менее директор школы сказал ему, что в школе есть фонд, из которого они платят за выступления на воскресных митингах, и если Ури Геллер сможет прийти и продемонстрировать свои возможности, то они смогут заплатить ему 36 фунтов. Ури согласился — ему нужны были деньги. Так он первый раз в жизни поднялся на сцену и предстал перед зрителями. Сперва он занялся телепатией. В этом ему помогла школьная доска. Ури поворачивался к ней спиной и пытался отгадать, что разные дети рисовали на ней. Кроме того, Шипи заранее попросил, чтобы учителя приготовили свои рисунки и заклеили их в конверты, принесли из дома сломанные часы, ключи и ложки.

Представление продолжалось более двух часов. Никто не хотел уходить домой. Все аплодировали. В этот момент была решена судьба Ури Геллера.

Ему понравилось выступать перед публикой: выступления проходили успешно в больших аудиториях. У него никогда не было заранее подготовленного сценария. Он импровизировал: демонстрировал телепатию; угадывал, что зрители писали или рисовали на доске; занимался внушением на расстоянии; описывал, во что зрители одеты, не глядя на них; запускал часы, которые уже давно не ходили; гнул ключи и другие металлические предметы, которые они с собой приносили. Потом устраивалась пресс-конференция, на которой Ури отвечал на бесконечные вопросы. Эксперименты удавались примерно на 75–80 процентов. Вёл себя Ури непринуждённо, зрителям это нравилось. Практически весь Израиль знал о нём.

Во время одной из поездок Ури попал в переделку, едва не стоившую ему жизни. Вот что он пишет об этом происшествии в своей книге:

«Однажды Шипи отвёз меня в Эйлат, где мне предстояло выступать перед военными моряками. Когда морфлотовцы узнали, что я люблю подводное плавание, они предложили нам свою аппаратуру для подводного плавания. И на следующий день мы с Шипи отправились туда, где кончается пустыня и начинается море. Мы нашли прекрасное место на скалистом берегу. Нам показалось, что здесь хорошо будет нырять, но вскоре мы поняли, что огромный риф помешает нам попасть в глубокие воды. Перелезть через него нам тоже не удалось, потому что поверхность рифа была острой. Наконец, минут через десять мы нашли небольшой узкий проём, выходящий прямо в море. Осторожно прошли через него, пытаясь не повредить аппаратуру, которую нам дали. И тут я допустил непоправимую ошибку — забыл отметить то место, где мы входили, чтобы потом можно было через него вернуться обратно на берег.

Казалось, в этом месте вообще никто до нас не нырял. Это нас ещё больше раззадорило. Здесь было глубоко, вода казалась голубой — это отличное место для ныряния. Мы плыли уже довольно на большом расстоянии от рифа, когда вдруг я увидел огромную голубую акулу прямо под нами. Я тут же подплыл к Шипи и постучал ему по маске, показывая вниз. Акула подходила всё ближе, начала кружиться вокруг нас. Создавалось впечатление, что она вот-вот нас атакует. Я вынул изо рта кислородную трубку и сделал так, чтобы поднялись пузыри. Это якобы отпугивает акулу. Но гигантская акула на это даже не обратила внимания. Я думал только о том, как скорее вернуться на берег. Пытался сосредоточить всё своё внимание на этой ужасной твари, чтобы как-то отогнать её, но ничего не выходило. Я всё время следил за одним из маленьких глазков сбоку на голове акулы, пока она плавала вокруг нас, — жуткое зрелище.

У нас в баллонах оставалось немного воздуха — где-то минут на двадцать, но подниматься наверх мы должны были медленно, и это, конечно, заняло бы слишком много времени и, конечно, не спасло бы нас от акулы. Мой внутренний компас подсказал, что мы идём в правильном направлении к рифу, но акула находилась как раз между нами и нашей целью. Она шла всё быстрее и уже находилась на расстоянии около 15 метров. У нас было с собой подводное ружьё, но я не умел им пользоваться. Стало страшно. Я подумал о том, как этот монстр разорвёт наши тела в течение нескольких секунд. Я отвечал за Шипи перед его родителями, и от сознания этого стало ещё тяжелее. Мысленно я кричал: „Уходи! Уходи! Исчезни!“

До акулы оставалось всего пять метров, и она шла прямо на меня. Я почувствовал себя так, словно стою в дверях самолёта перед прыжком без парашюта. Я сделал единственное, что мне оставалось: направил гарпун на акулу и, закрыв от ужаса глаза, нажал на курок. Я подумал, что если меня будет тянуть за гарпуном, который был присоединён кабелем к подводному пистолету, то его попросту отпущу и, может быть, акула уйдёт вместе с ним. Но я ничего не почувствовал. Открыв глаза, я увидел, как гарпун медленно уходит в глубину. Акулы нигде не было видно. Я осмотрелся и ничего не мог понять.

Мы плыли ещё несколько минут, а она больше не появлялась. Добрались до рифа, тихо всплыли, стараясь дышать очень осторожно. Лишь поднявшись на поверхность, мы поняли, как нам повезло. И он, и я пережили страшное потрясение. Но теперь у нас была новая проблема. Уже темнело, и мы никак не могли найти то место, через которое пробрались в открытое море. Со всей аппаратурой, которая на нас была одета, было просто невозможно пройти по очень острому коралловому рифу. У нас оставалось совсем мало воздуха, а становилось темно. Нужно было искать то самое место. Я снова сосредоточил всё своё внимание, и что-то мне подсказало направиться в правую сторону. Мы нырнули вдоль рифа, потом всплыли и двигались по поверхности воды, пытаясь плыть с кислородными баллонами на спинах. Это было очень тяжело. Совсем стемнело, и я даже не видел… машину, стоявшую на берегу. Пытаясь хвататься за камни, мы очень сильно порезали руки. Вконец обессилев, мы всё же нашли эту маленькую лазейку, кое-как добрались до пляжа и ещё какое-то время отдыхали на песке. Я лежал, смотрел в небо и благодарил Бога за то, что, во-первых, мы спаслись от акулы и, во-вторых, выбрались в сторону пляжа».

В 1971 году во время одного из экспериментов, которые проводил Андрийя Пухарич для изучения способностей Ури Геллера, им был применён гипноз. Ури находился в гипнотическом состоянии более часа. Пухарич и другие люди, присутствовавшие при этом, записали всё, что Ури говорил в этом состоянии. Когда они потом прокрутили запись, Ури был поражён: он не узнал собственного голоса, произносившего слова как-то таинственно и монотонно. Он говорил: «Я пришёл сюда учиться. И вот сижу в темноте вместе с Джокером (его собакой). Я учусь и учусь, но не знаю, кто меня учит». Его спросили: «Чему ты обучаешься?» — «Это связано с людьми из космоса. Но мне об этом ещё рано говорить». — «Это тайна?» — «Да. Но когда-нибудь придёт день, когда вы всё узнаете».