Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль
После поездки по стране в начале года у Сэмюэла появилось желание лично продвигать сионистский проект. Он стремился немедленно приступить к экономическому развитию страны, так как верил, что улучшение благосостояния всех её жителей постепенно сведёт на нет противостояние национальных лагерей и, в конце концов, к примирению арабов с проектом «национального дома». Рутенберг уже давно знал от Усышкина, что британское правительство предложило ему должность первого Верховного комиссара Палестины, и он, не колеблясь, согласился. Сэмюэл появился в стране в начале июля. Он сошёл с корабля в Яффо, одетый в белый парадный китель с золоченым шнурком и в стальном остроконечном шлеме колониального правителя на голове. При первой встрече с ним в Иерусалиме Рутенберг представил Сэмюэлу свой проект электрификации и орошения Эрец-Исраэль и напомнил ему о несправедливо осуждённом друге. Уже 7 июля Верховный комиссар объявил всеобщую амнистию для осужденных. «Дело Жаботинского» и его товарищей было закрыто, и они вышли на свободу.
Северная граница Эрец-Исраэль
В августе Рутенберг выехал в Лондон. В те дни там проходила сионистская конференция, на которой впервые, семь лет спустя после одиннадцатого конгресса, собрались еврейские предприниматели всего мира. Пинхасу очень важно было выступить и представить свой проект. Вновь ему пришлось обосновывать его экономическую целесообразность. В зале заседания находились люди, которые могли бы участвовать в финансировании. Но их интересовала прибыль от капитала, и конференция приняла решение создать экономическую комиссию во главе с сэром Альфредом Мондом. Рутенберг представил ей свой всеобъемлющий проект. Его проверка была поручена крупному специалисту в этой области. Он дал положительный отзыв и рекомендовал комиссии приступить к осуществлению проекта.
Рутенберг работал в конторе сионистской организации на Грейт Расел стрит 77, когда его пригласил на беседу служащий МИД Эрик Форбс Адам. Разговор был долгий и обстоятельный. После него между Ванситартом, ведшим переговоры в Париже, и его руководителями в Лондоне возникло острое противоречие. В те же дни Рутенберг понял, что над его планами занесён дамоклов меч отмены. В основе его проекта было убеждение, что британское правительство добьётся в переговорах с Францией включения реки Литани в границы Эрец-Исраэль. Но вскоре понял, что на переговорах возникли серьёзные проблемы.
А всё началось с секретного договора о разделе зон влияния между странами-
победительницами, подписанного весной 1916 года британским дипломатом Марком
Сайксом и французом Франсуа Пико. До определения границ дело дошло лишь в 1920 году. Тогда-то и выяснилось, что французы всё это время пребывали в твёрдой
уверенности, что Сирия простирается примерно до середины озера Кинерет. Их не волновало даже то, что барон Ротшильд приобрёл для поселенцев в Галилее и на Голанских высотах значительные земельные участки.
В эти дни Рутенберга пригласил на беседу в гостиницу Хаим Вейцман. В его свите, освещённой тусклым светом электрических ламп, находился, кроме хозяина, и хорошо знакомый ему председатель правления Всемирной сионистской организации Нахум Соколов. Ему было уже за шестьдесят, но, несмотря на преклонный возраст, он оставался энергичным и неутомимым. Когда Рутенберг зашёл в номер, Нахум поднялся с кресла и, не скрывая удовлетворения, пожал ему руку. Хаим обнял гостя и пригласил за столик, на котором стояли несколько блюд с закусками.
— Уверен, что ты не откажешься перекусить, — произнёс Вейцман. — В последние дни ты много работаешь и выступаешь.
— Не откажусь, Хаим.
— Тогда выпьем шотландский виски. Прекрасный напиток, смею заверить. Очень способствует здравому мышлению, не раз за время моей научной деятельности в этом убеждался.
Он взглянул на Нахума и Пинхаса и, не заметив с их стороны отказа, разлил виски по бокалам.
— Предлагаю тост за нашего дорогого друга и его превосходный проект, — сказал Соколов.
— Спасибо, Нахум, — поблагодарил Рутенберг. — Но я чувствую, что у нашего застолья есть серьёзная причина.
— Причина, конечно, имеется, Пинхас, — вздохнул Вейцман. — С одной стороны мы искренне рады твоему участию в конференции и находимся под большим впечатлением от твоего проекта. Ты знаешь, что ещё на Версальской конференции Британия приняла наше требование включить Литани в пределы Эрец-Исраэль.
— На этом основании и предложен проект строительства электростанции между озером Хула и Кинеретом, — произнёс Рутенберг.
— В конце прошлого года в Париже начались официальные переговоры, — продолжал Хаим. — Представители Британии потребовали сдвинуть границу в сторону Литани, но столкнулись с энергичным сопротивлением. Французы настаивали на принятии договора Сайкса-Пико. Источник разногласий между Британией и Францией заключается в разной интерпретации смысла политики национального дома. Французы, определил он, препятствуют по причинам, главным образом, политическим, максимальному толкованию этой политики и не признают необходимость в установлении для Эрец-Исраэль границ, которые подготовят её с хозяйственной и экономической точки зрения к превращению её в будущем в независимое еврейское государство.
— Я во время подготовки публикации Декларации Бальфура посетил Париж и Рим, — вступил в разговор Соколов. — Целью моей было убедить правительства Франции и Италии не противодействовать ей. Мне удалось не без помощи Эдмона де Ротшильда преодолеть упорное сопротивление Декларации со стороны влиятельных в этих странах антисионистских еврейских кругов.
— Я высоко это ценю, Нахум, — сказал Рутенберг. — Я знаком с такими деятелями. Они настаивают на интеграции евреев в западное общество. А цена этой интеграции — утрата национального самосознания и ассимиляция.
