Рудольф Баландин - А. Е. Ферсман

Он писал об этом Вернадскому под впечатлением своей первой поездки на Западный фронт. Слова его явно направлены против той части речи Вернадского, посвященной изучению природных ресурсов России, где говорилось о требованиях будущего переустройства уклада жизни и реорганизации экономики.

И в этом — одно из проявлений постоянного (на всю жизнь), жадного интереса Ферсмана к насущным проблемам, к настоящему, к жизни современной. У Вернадского меры времени были иными: он всегда соотносил современность с прошлым и будущим, осмысливал текущие события в их протяженности, истоках и продолжении.

Было бы неверно думать, будто Ферсман под влиянием момента уподобился «деятелю», не желающему глубоко задумываться над сутью происходящего. Склонность к теоретическим построениям но оставляет его и в самый разгар практической деятельности. В журнале «Природа» появляются его статьи, анализирующие войну с геохимических позиций, как одно из проявлений геологической деятельности человека: «Война, промышленность и сырье», «Наука и война», «Война как геологический фактор»…

В то время в стране, измотанной затянувшейся войной и тяжелой разрухой, теряющей веру в прежние идеалы, а более всего в царское самодержавие, раздираемой противоречиями и яростными стычками враждующих партии и группировок, назревала революция.

Несмотря на свою огромную практическую общегосударственную работу, Ферсман был далек от политической жизни. В свои студенческие годы, во время революции 1905 года, он участвовал в демонстрациях и сходках, но вместе с тем истинное удовлетворение находил в лаборатории, проводя химические опыты, и в Минералогическом музее, изучая камни. А теперь он полностью отдавал свои силы КЕПС. Ни о чем другом ему просто некогда было размышлять. Организм его не выдерживал огромных нагрузок. Ферсман все чаще болел, а летом 1917 года вынужден был отправиться на отдых и лечение в Крым.

По своему обыкновению, во время болезни Ферсман переключается на научно-популярные статьи. Несмотря на упадок сил, пишет он легко и много…

А над страной бушевали социальные бури. За Февральской буржуазной революцией, свергнувшей самодержавие, грянула Великая Октябрьская социалистическая революция, провозгласившая власть рабочих и крестьян.

Начались революционные выступления в Германии. Мировая война шла к концу. Но Россию ожидала тяжкая гражданская война.

Русская интеллигенция мучительно, болезненно переживала этот переломный период истории Родины. Немало се представителей не приняли новый режим и явно или скрыто стали на сторону буржуазии, белогвардейцев, самодержавия. Настало время, когда каждому надо было решить, где ему стоять, по какую сторону баррикад.

Советскую власть Ферсман принял безоговорочно…

Новая эпоха в жизни страны стала для Ферсмана началом нового творческого подъема. Теперь ему суждено проявить себя, и как общественному, государственному деятелю.

СОВЕТСКИЙ УЧЕНЫЙ

Знать, чтобы владеть силами природы и подчинять их воле и интересам человека-таков лозунг века.

Весной 1918 года В. И. Ленин написал «Набросок плана научно-технических работ». В нем предлагался ряд мер возможно более быстрого составления плана реорганизации промышленности и экономического подъема. По мысли Ленина, в этот план должно было входить:

«рациональное размещение промышленности в России с точки зрения близости сырья и возможности наименьшей потери труда при переходе от обработки сырья ко всем последовательным стадиям обработки полуфабрикатов вплоть до получения готового продукта.

Рациональное с точки зрения новейшей наиболее крупной промышленности, и особенно трестов, слияние и сосредоточение производства в немногих крупнейших предприятиях.

Наибольшее обеспечение теперешпой Российской Ссветской республике… возможности самостоятельно снабдить себя всеми главнейшими видами сырья и промышленности».

Эти задачи увлекли Ферсмана прежде всего своей грандиозностью. Он был убежден, что они поставлены перед страной своевременно, что решить их можно и должно. Он твердо верил, что его святой долг всеми силами помогать Роднне подняться из разрухи обновленной и окрепшей.

На него прямо-таки обрушилась лавипа должностей, назначений. С 1917 года он председатель комиссии по выработке плана подъема добычи драгоценных камней, член технического комитета при военном ведомстве. С 1918 года — председатель Радиевого отдела КЕПС, член Северпого экономического общества, член Комиссии по изучению тропических стран, заведующий отделом нерудных ископаемых и драгоценных камней КЕПС, профессор Петроградского университета (ведет курс геохимии). С 1919 года член Постоянной полярной комиссии, директор Минералогического музея…

И так продолжалось впредь: с каждым годом все новые и новые нагрузки (а прежние-то редко отменяются). Скажем, в 1920 году — еще семь новых назначений! Впрочем, Ферсман всегда боялся безделья, а не работы. Как всякий сильный человек, он любил трудные задачи.

1919 год. Ферсман избран действительным членом Академии паук. Ему 36 лет, он по-прежнему полон энергии, оптимизма.

О том, как оценивали творчество Ферсмана в научных кругах России, можно судить по «Записке», которую представили в Академию паук авторитетнейшие ученые — В. И. Вернадский, А. П. Карпинский, А. В. Крылов. В ней говорится:

«В лице А. Е. Ферсмана наша страна имеет одного из наиболее талантливых минералогов, прекрасного знатока минералов вообще, энергичного исследователя часто очень трудных для изучения, так называемых неблагодарных минеральных образований… — исследователя минералов в различных направлениях, выясняющих их близкое отношение к другим областям знания, их генезис и их роль в области, отмечаемой теперь иногда названием „геохимия“.

Увлеченный интересом к научному изучению природы, А. Е. Ферсман, превосходно владеющий даром ясного и красноречивого изложения, вносит это увлечение не только в среду своих учеников, но нередко и сотоварищей по науке. Лишенный всякого ложного самомнения, горящий интересом к успехам других лиц, вносит умиротворяющую струю в коллективный труд…

…Членам Академии хорошо известны труды А. Е. Ферсмана в Комиссии сырья, энергичная деятельность в Комиссии производительных сил России, в ряде московских учреждений, его общественная просветительская деятельность в популяризации науки, в пропагандировании ее высокого значения…

Академия многим обязана А. Е. Ферсману, его организаторским способностям, его энергичному отстаиванию ее интересов и ее достоинства, и можно лишь пожалеть, что подобная, граничащая с подвижничеством деятельность не всегда проходит безнаказанно для здоровья тех, кто затрачивает силы па пользу дела, не считаясь со своим личным благополучием».