Елена Егорова - Угрешская лира. Выпуск 3

Получив паспорт со штампом о выписке, Смеляков уехал в Москву, принялся там хлопотать о прописке, о постановке на учёт в военкомате и вскоре получил все необходимые советскому гражданину документы. Потом новые дела, сердечные увлечения, творческие командировки, подготовка сборника стихов захватили его так, что времени не находилось съездить в Дзержинку. Сама Валя не звонила, не в её правилах было навязываться. Её образ и воспоминания о годах, проведённых в

коммуне, стали отдаляться, уходить в прошлое. Нет, он не забыл ещё недавно так горячо любимую женщину. Проводя отпуск в Крыму, Ярослав купил ей, как и сестре Зине, дорогой флакончик настоящего розового масла и баночку душистого горного мёда, намереваясь наведаться в посёлок сразу после возвращения в Москву. Но поэтические вечера, заседания, застолья, командировки, текущая работа в Союзе писателей, собственные стихи и статьи, которые он часто писал по ночам, снова закрутили его. Положа руку на сердце, он мог бы выкроить время, но всё откладывал поездку.

Подходил к концу сентябрь, когда Смеляков наконец понял, что если в предстоящее воскресенье не поедет к Вале, то потом так и не выберется в Дзержинку. В субботу он позвонил Валентине на работу:

– Привет. Извини, долго не мог попасть к тебе. Работы много. Завтра в двенадцать буду у тебя.

– Приезжай, Яра, жду, – ответила она вежливым и непривычно холодным тоном.

В воскресенье вечером поэт отправлялся в очередную командировку, поэтому собрал вещмешок, чтобы из Дзержинки сразу ехать на вокзал. Он долго прождал автобус в Люберцах и добрался до Валиного дома только в половине первого. У неё, как всегда, был готов вкусный обед. Она встретила улыбкой, благодарила за подарки, сразу надушилась розовым маслом, но на поцелуй ответила сдержанно. Ярослав оживлённо рассказывал ей о своей работе, о друзьях, о готовящемся сборнике. Она слушала его, не перебивая, гостеприимно подкладывала в тарелку лучшие кусочки. Но за её внешним радушием таилась отчуждённость, которая чувствовалась во взгляде по-прежнему прекрасных больших глаз. Густые длинные ресницы, казалось, затеняли блеск этих серых глаз, придавая им печальное выражение. Валя оживилась, только когда Смеляков читал ей свои крымские стихотворения и «Казачью походную» – песню, пока не положенную на музыку. Краем глаза он заметил, что журнал «Молодая гвардия» с его стихами лежит у неё на прикроватной тумбочке. О себе Валя говорила мало: мол, всё у неё хорошо. Ни в чём не упрекала, ни о чём не просила. Ярослав не мог понять, обижена ли она его долгим отсутствием или её любовь к нему перегорела. А может быть, она, как всегда, не хотела навязываться, безошибочной женской интуицией давно почувствовав, что он уже не испытывает к ней прежней любви.

Пробыв у Валентины часа два, Смеляков стал собираться на вокзал:

– Ну, мне пора, как бы на поезд не опоздать.

– Подожди минутку, я тебе пирожков в дорогу дам, – она быстро вышла из комнаты, принесла с кухни бумажный пакет с пирогами, завернула его ещё в старый номер «Дзержинца» и положила в вещмешок. – Счастливого пути. Приезжай, если сможешь, – сказала она грустно, но без слёз в голосе.

На пороге они обнялись, Смеляков взял вещмешок и, попрощавшись, вышел из подъезда. На улице он оглянулся по привычке на Валино окно и увидел, что она перекрестила его, как год назад, когда провожала на фронт. В уголках её глаз блестели слезинки. И Ярослав понял, что она его отпустила. Без возвращения назад. Напоследок помахав ей рукой, он пошёл по усыпанной жёлтыми листьями дорожке в сторону площади на остановку. На душе он испытывал тяжесть и лёгкость одновременно. И был благодарен судьбе за любовь к Валентине, которая подарила ему столько счастья и скрасила его коммунарские годы.

Проходя мимо клуба, он вдруг услышал знакомый голос Ани Илюниной:

– Ярочка, здравствуй! Как я рада тебя видеть!

Она гуляла на площадке с полугодовалым сынишкой на руках, который всё время хныкал. «Как похудела, осунулась», – пожалел её Смеляков, но вида не подал:

– Здравствуй, Анют. Я тоже так рад, что встретил тебя! Как сына назвала?

– Кириллом. Он у меня такой беспокойный. Животиком день и ночь мается, плачет. Но доктор говорит, это неопасно, пройдёт со временем. А тут ещё зубик режется.

– Кирюшка, ты ж пацан, чего нюни распустил? – Ярослав состроил уморительную рожицу. – Плакса-вакса-гуталин, на носу горячий блин!

Малец перестал хныкать, улыбнулся и загулил.

– Агу! – передразнил его Смеляков. – Пойдёт ко мне? – спросил он Аню.

– Отчего нет. Кирюшка у нас любопытный, – ответила она. Ярослав поставил вещмешок на асфальт и взял мальчонку на руки. Тот притих: его заинтересовал блестящий козырёк на кепке.

– Ань, а как там Вишня, как Лёва?

– Сестра всё также в транспортном отделе работает, в гараже. Ей там нравится. Коллектив очень дружный. Лёва на службе пропадает и в театре. Завком наконец нашёл деньги на постановку. Кстати, Маша недавно вернулась на сцену. Она теперь Проворова. У неё такое горе случилось: Ромочка, сынишка её, умер.

– Жаль-то как, – расстроился Ярослав. – Хороший был мальчишечка. А чем он болел?

– Не знаю точно. Не то корью, не то скарлатиной. Температура очень высокая поднялась, сильные судороги пошли. Врачи ничего не смогли сделать. Другие дети тоже болели, но все выздоровели. Кстати, у Вани Ерастова сын родился, Колей назвали. Он на месяц старше моего Кирюши. Иван теперь начальником службы снабжения работает. Я с его женой в детской поликлинике иногда вижусь. А ты-то сам как?

– Я в порядке, в Союзе писателей инструктором в секции прозы работаю, новый сборник готовлю с Владимиром Владимировичем Казиным.

– Это который тебе первые книги редактировал? – Да.

– Успеха, Ярочка! Мы читали твои стихи о войне в журнале. Очень понравились.

– Я рад.

Тут Кирюша на руках у Смелякова стал кукситься: видно разглядывать козырёк на кепке и слушать взрослые разговоры малышу надоело. Аня сунула ему погремушку и взяла ребёнка у Ярослава, но мальчик опять расхныкался, бросив игрушку на землю.

– Кирилл свет Львович, что же ты мокроту разводишь? – шутливо обратился к нему Смеляков, опять состроив весёлую рожицу. – Не хнычь, не болей, гляди веселей!

Мальчик умолк, посмотрел на него удивлённо круглыми ясными глазками и сказал:

– Гу-у-у!

– Яра, спасибо. У тебя так здорово получается его развлечь!

– Вот видишь, какой я хороший нянь, – улыбнулся Ярослав, но взглянув на часы, погрустнел и заторопился:

– Анют, я на автобус спешу. В командировку сегодня уезжаю. Привет от меня Вишне, Лёве и всем знакомым.

– Обязательно передам. До свиданья, Ярочка.