Самуил Киссин - Легкое бремя
«Ряды тяжелых книг. Пергаментные свитки…»
Ряды тяжелых книг. Пергаментные свитки.Над каждой строчкою взор не один потух.Далеких мыслей золотые слитки,Отжившего живой и вещий дух.К словам тяжелым отзвучавшей речиЯ глух, о древние мои предтечи.Лишь имена смогу я разбирать,Тех, что и мыслили и умерли далече,Чей был удел любить, страдать и ждать.
«Уж не Армидины ль сады…»[47]
Уж не Армидины ль садыПеренеслись в именье Бера?Иль это — сон, мечта, химера?Рассеется — и где следы?
Там внемлешь сладостный глаголНеумолкаемых фонтанов,Там золотистый ореолВзрастил на темени Иванов.
Веков и стран далеких весть,Он пламенник в полдневном зное,Сто лет живет, чтобы расцвесть,Благоуханное алоэ.
Там Юргис, дик и одинок,Безмолвно высит ствол тяжелый.Блажен, кто раз услышать могЕго суровые глаголы!
Блажен, кто зрел улыбку уст,Что навсегда сурово сжаты.О, Юргис, Юргис, дикий кустБез шелеста и аромата.
1914Лень моя («В моей крови усталость, темный яд…»)[48]
В моей крови усталость, темный яд,Тяжелой жизни праотцев осадок.Уж с детства был мне только отдых сладок,И праздность жизни выше всех наград.
О лень моя! Ты — вожделенный сад,Где ясен день, где небо без загадок,Где искрится игрою праздных радугМечтаний неустанный водопад.
О лень моя! Ты — дышащая мгла,Ты хаос, где рождаются тела,Ты мать бесплодная, ты сладострастья
Исполненная женщина, ты стонМучительного призрачного счастья.Ты боль. Ты радость. Ты любовь. Ты сон.
1914Ранняя осень («Воздух легкий, как забвенье…»)[49]
Воздух легкий, как забвенье,Еле слышный листьев шелест,Только будто Парки пенье,Только будто смертью веет.
Не скрываясь, не играя,Нити ножницами режет,Не веселая, не злая, —Иронически и нежно.
«Как много ласковых имен…»
Как много ласковых именИ уменьшительных словечекТы мне принес, мой легкий сон,Мой синеглазый человечек.Вот в комнату ко мне вбежал,Пугливо вспрыгнул на колени.Легли на призрачный овалНеверные ночные тени.На лобик жалобный кладуУспокоительные рукиИ сладостно и долго ждуКакой-то злой и новой муки.Вскочил и смотрит на меняТак подозрительно и прямо.И вдруг срывается, звеня:— Уйди, ты злая, злая, мама!
<1914–1915>Праздник («У нас весна. Звенят капели…»)
У нас весна. Звенят капели.И день, и ночь веселый звон.Как будто птицы налетелиСо всех концов, со всех сторон.
Лучи блестят на красной крыше,Дробятся в миллионах луж.И ясен день. И солнце выше.И под ногою серый плющ.
Вот слышен скрип полозьев острый.Все дальше, дальше, дальше — стих.И по двору шмыгают сестры:В бараках нынче нет больных.
<1915>«С утра над городом кружат аэропланы…»
С утра над городом кружат аэропланыВ сентябрьской синеве, последним солнцем пьяной,Скользят, бесшумные. Так далеки, что глазЧуть различает их сквозь неба тонкий газ.Вот ближе, ближе вот. Исполнены угрозы,Уже не комары над нами, а стрекозы,Взлетевшие затем, чтоб с легких крыл своихБросать и смерть, и гром. Испуганно затих, —Нет, не испуганно, а только любопытно, —Вокзальный пестрый люд. Сердца трепещут слитно:Что, бросит или нет? И если да, то где?И смотрят, смотрят вверх. Нет, никогда к звездеТак не прикован был взор человека жадныйС боязнью…
<1915>«Ваш профиль египетский, Ваш взор усталый…»
Ваш профиль египетский, Ваш взор усталый,Ваш рот сжатый, — алая печать.Вам, наверное, шли бы на шее опалыИ на лбу высоком забытая прядь.Забытая прядь — уреус царицы;Вот дрогнули веки — чу, звон мечей…Все это глупости, но Вы будете сниться,Вы мне будете сниться много ночей.
1915–1916«Шмелей медовый голос…»[50]
Шмелей медовый голосГудит, гудит в полях.О сердце! Ты боролось.Теперь ты спелый колос.Зовет тебя земля.
Вдоль по дороге пыльнойКрутится зыбкий прах.О сердце, колос пыльный,К земле, костьми обильной,Ты клонишься, дремля.
«Я в этом мире, как слепой…»[51]
Я в этом мире, как слепой,Иду и ничего не вижу,Но ничего и не обижуСвоей бессильной клеветой.Я знаю: солнцем красен день,Цветут цветы, цветут надежды;Но, легкие сомкнувши вежды,Иду, медлительная тень.Мой зоркий глаз — моя клюка,Не упаду в пути на камни.Я не живу, но не легка мнеМоя предсмертная тоска.
<1915>КРАПИВА[52]
I. «У калитки куст крапивы…»
У калитки куст крапивы.Пыльный полдень. Жаркий день.По забору торопливоПробегающая тень.Ну так что ж, что день мой пылен,Ну так что ж, что пуст мой сад,Что свести с земли бессиленМой сухой и мутный взгляд?Жду я, жду я, жду упорно,Жду, как ждет земля и сад:Вот рассыпанные зерна —Капли в крышу застучат.С громким шумом, свежим трескомВзрежет небо белый змейИ сожжет лучистым блескомПыль и зной души моей.
1915II. «Где водоем старинный пуст…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
