П Родионов - Как начинался застой?

Все это так, и разговор этот можно вести долго. Однако среди чекистов было великое, великое множество больших и маленьких ежовых, ягод, евдокимовых, Меркуловых, хватов и кабуловых, настоящих палачей и садистов; многие из них, как, например, бывший следователь НКВД, а ныне «ученый муж» Боярский или тот же пресловутый Хват преспокойно доживают свои дни в ведомственных домах, получая пенсию…

«Мы понятия не имеем о том, чем занимаются в плане внутренней политики люди, работающие в огромных зданиях КГБ, — выступает в «Огоньке» (№ 50, 1988 г.) ученый Л. Баткин. — Я ничего не слышал о сокращении этого аппарата. Он работает! Над чем? Какие у него задачи внутри страны? Демократизация и гласность, по-моему, означают, что объем таких задач резко сужается и, следовательно, должно происходить сокращение аппарата. Предвидится ли оно?».

«Поражает мое воображение и великолепие нового здания на Лубянке. Зодчий создал архитектурный образ большой впечатляющей силы», — делится своим мнением читатель «Огонька» (№ 39, 1988 г.). Это о новом здании КГБ, чо ведь несколько раньше та же организация выстроила для себя такое же, если не более величественное здание. Его возведение началось одновременно со строительством здания Министерства обороны на Арбатской площади. Создавалось впечатление, что два эти ведомства как бы соревнуются друг с другом в размахе строительства. Победителем вышел КГБ; в дальнейшем он вообще оставил родственное ведомство далеко позади, за короткий срок выстроив тот самый дворец, о котором пишет «Огонек». Замечу, что буквально напротив этого «дворца» находится здание знаменитого Политехнического музея, своего рода реликвии Москвы, которое давным-давно уже требует капитального ремонта. У музея, как пишет пресса, нет специальных хранилищ, он десятилетиями «эксплуатирует» существующие экспозиции, хотя располагает богатейшими архивами и фондами редких книг, недоступных пока из-за тесноты для широкого использования и изучения. Из-за аварийного состояния кровли утрачен известный всей стране Большой зал Политехнического музея, где выступали В. И. Ленин, А. В. Луначарский, И. М. Сеченов, К. А. Тимирязев, Н. Б. Жуковский, С. И. Вавилов, В. В. Маяковский, С. А. Есенин. Специальным постановлением Совмина СССР Политехнический музей официально объявлен Головным музеем истории науки и техники СССР, но при нынешнем состоянии он не может выполнять возложенные на него задачи. Почему бы Комитету государственной безопасности не помочь музею, передав своему соседу «архитектурный образ большой впечатляющей силы»? Это был бы не просто красивый, а главное, необходимый и обоснованный жест, тем более что КГБ, если судить по возведенным новым зданиям, не приходится жаловаться на тесноту, и к тому же вопрос этот прежде всего политический. Почему даже в сталинские времена КГБ «обходился» старым зданием на Лубянке, а теперь, в эпоху демократизации, вдруг стало тесно и надо так сильно расширяться? Я уж не говорю о том, какой острейший характер приобрела в Москве жилищная проблема, как нелегко живется нашим музеям — не только Политехническому, но и музеям В. И. Ленина, Третьяковской галерее, истории Москвы, Библиотеке имени В. И. Ленина… К слову сказать, при Хрущеве было законсервировано строительство здания правительства и Верховного Совета РСФСР, некоторые другие объекты — ресурсы перекинули на сооружение жилья, на неотложные нужды Москвы. А разве сейчас острота этой проблемы снижена?..

В своих публичных выступлениях — письменных и устных — люди самых различных профессий резонно замечают, что КГБ живет некоей самостоятельной, ни от кого не зависимой жизнью, что отсутствует социальный институт контроля за его деятельностью, что нет какой бы то ни было действительной отчетности перед обществом. В самом деле, ведомство это остается и ныне, пожалуй, единственной закрытой или почти закрытой зоной. А ведь это противоречит ленинским традициям. Как известно, вскоре после создания Всероссийской чрезвычайной комиссии ЦК РКП(б) признал целесообразным создать специальную комиссию под председательством В. И. Ленина для выработки мер по усилению контроля партии и Советского правительства за деятельностью ВЧК, укреплению революционной законности. Поводом для подобного решения явились аресты людей по ложным доносам. ВЧК было предложено строго, вплоть до расстрела, наказывать за ложное доносительство. Позднее В. И. Ленин ставил вопрос о необходимости «выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности» и в связи с этим «подвергнуть ВЧК реформе, определить ее функции и компетенцию и ограничить ее работу задачами политическими…» Это положение имело принципиальную важность, и легло оно в основу решения IX съезда Советов, признавшего необходимым сузить круг деятельности ВЧК и ее органов, а также принятого 6 февраля 1922 года Постановления ВЦИК об упразднении ВЧК. В задачу созданного на ее базе Главного политуправления при НКВД (ГПУ) уже не входили судебно-следственные функции. Наркомат финансов, который возглавлял революционер-ленинец Г. Я. Сокольников, бывало, что и урезал ассигнования на органы безопасности, и подобный подход был нормой. Однажды в разговоре с Ф. Э. Дзержинским он, говоря о том, что надо экономно расходовать народные деньги, высказал очень любопытное соображение: «Спрос рождает предложение. Чем больше средств получат ваши работники, тем больше будет дутых дел. Такова специфика вашего весьмаважного и опасного учреждения». Впоследствии работники органов взяли «реванш» у Сокольникова: в ряду других соратников В. И. Ленина он был уничтожен…

Сегодня же, когда ширится и углубляется процесс демократизации общества, как никогда важны гарантии неповторения ошибок прошлого. Стоит вопрос о постоянном контроле за деятельностью КГБ — партийном, государственном,

Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 328–329.

Уточним для ясности вопрос о руководстве партии работой КГБ. Не будучи осведомлен насчет того, как руководит и контролирует работу Комитета ЦК, его коллегии, аппарат, могу лишь отметить, что на съездах партии о работе органов госбезопасности речь идет лишь в самой общей форме и, как правило, в позитивном плане, если, конечно же, исключить XX и XXII съезды. На пленумах ЦК вообще не доводилось об этом слышать. Что касается местных партийных органов, то как человек, которому довелось быть и первым секретарем райкома и горкома КПСС и вторым секретарем ЦК компартии союзной республики, скажу одно: руководители органов госбезопасности информировали о своей деятельности преимущественно первых секретарей соответствующих партийных комитетов, причем нередко по принципу ноль пишем, два на ум берем… В определенной степени работники комитета были связаны и с секретарями, курировавшими отдел административных органов, но после того как Л. И. Брежнев стал лично курировать этот отдел, многие первые секретари местных партийных комитетов — Последовали его примеру. Ни на бюро, ни тем более на партийных пленумах вопросы, входящие в компетенцию органов КГБ, как правило, не обсуждались. Какой же это контроль?