Жизела Энсина - Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили

Это абсолютно фальшивое утверждение. Совершенно очевидно, что воспитание, полученное Михаилом в своём доме, соответствует христианской семье с очень глубокими традициями. Ранее мы указали на радикальные изменения, которые претерпела их жизнь, но речь шла об изменениях в чисто внешних аспектах. (Ничто нам не указывает на то, что Красновы, эмигрировавшие в Чили, были подобны некоторым снискавшим дурную славу эмигрантам, мотивированным только собственными экономическими интересами и не имевшим прочных моральных принципов).

И как мы уже сказали — менее всего семья хотела воспитывать ребенка в атмосфере мстительности! Значение фамилии Краснов в его семье не воспринималось как привилегия и не являлось мотивом для постоянной личной боли, а наоборот — служило требованием к высокой моральной ответственности.

С другой стороны, усвоенные им человеческие ценности соответствовали существовавшим в чилийском обществе тех времен и, без сомнения, стимулировали его более легкую интеграцию в том мире, где ему предстояло жить.

Теперь познакомимся поближе с двумя женщинами, которые сыграли важную роль в формировании этого будущего офицера чилийской Армии.

Между ними имело место существенное различие. Мать Михаила — Дина, работала для содержания семьи и потому мало времени находилась дома.

С другой стороны, со временем она снова вышла замуж, но это новое замужество не было счастливым и через несколько лет закончилось разводом. Этот этап жизни сказался на снижении её влияния на сына.

Потому более весомое значение в воспитании Михаила имела Мария, его бабушка по матери.

Восприятие прошлого двумя женщинами было абсолютно противоположным. Дина Марченко никогда не затрагивала этой темы. Можно было подумать, что она похоронила её навсегда. Казалось, что она жила без воспоминаний, сегодняшним днем, а, скорее всего, будущим, прежде всего, заботясь о своём сыне. Её моральная сила была также велика, как и роль в хозяйственных делах. Её целью было сделать из Михаила настоящего мужчину, уравновешенного и ответственного, чтобы его жизнь была как можно более серьезной и значимой. Для этого надо было покончить с видениями прошлого, чтобы ни одно из них не смогло набросить тень боли на судьбу и будущее сына. Поэтому она волевым решением стерла их из своей собственной памяти. Или, по крайней мере, старалась показать это внешне.

И наоборот — бабушка сохраняла глубокую память, охватывающую не только периоды революции и последующей эмиграции, но и воспоминания о своей юности во времена старой России. Уже исчезнувший мир, но ещё живой в памяти тех, кому он был знаком. Мария Иосифовна не уставала оживлять атмосферу тех времен в своих впечатляющих рассказах ошеломленно слушающему внуку. Героические походы казаков и слава Красновых, знаменитых донских казачьих генералов и атаманов, историю своей собственной семьи, находящейся в родстве с князьями Ачибекскими и её мужа Владимира Марченко — из потомственных кубанских казаков.

Судя по следам, которые оставили её истории в памяти Михаила, можно сказать, что бабушка владела настоящим талантом рассказчика. «Она была типичной старушкой-сказочницей», — рассказывает жена Михаила, которая хорошо её знала — престарелая сеньора дожила до 94-летнего возраста.

Без сомнения, она была оригинальной и привлекательной личностью. Женщина высокой культуры, чувствительная и простая в общении. Её внук помнит, как она плакала, слушая «Увертюру 1812 год» Чайковского. Эта мелодия, с воодушевлением прославляющая победу России над войсками Наполеона, заканчивается торжественными звуками российского императорского марша, который она слышала не раз в счастливые времена своей долгой жизни.

К тому же, её личность, как и сама её жизнь, могли быть темой для многочисленных отдельных историй.

В своей молодости, в России она училась балету и до конца своих дней сохранила красоту и гибкость.

Она была упорная курильщица и, по словам её внука расходовала чуть ли не всего одну спичку в день для закуривания первой сигареты. Остальные последовательно прикуривала от предыдущей.

Как настоящая казачка, была великолепна в верховой езде.

Падение Империи и восстание казаков против коммунистического правительства, превратили жизнь Марии Шипановой (Марченко в замужестве) в цепь настоящих приключений. Наиболее значительное из них приходится на её участие в Ледяном Походе, незабываемом в истории кубанских казаков. Боевая бабушка Михаила приняла участие в этом походе «не только как спутница своего мужа как она сама уточняла, — а как боец с винтовкой в руках».

Снежные бури и бесконечные просторы России превратили эту экспедицию в поход смерти. Много казаков умерло от замерзания или претерпело ампутации конечностей после обморожений. Оба Марченко — муж и жена, дошли до конца живыми и здоровыми.

Много лет спустя после этих событий от имени казачьих организаций Зарубежья госпоже Марии Марченко вручили памятные медали знаменитого Ледяного Похода. Говорю о медалях, так как ей были вручены две — одна для нее, а другая на имя её мужа, полковника Владимира Николаевича Марченко. Тот никогда так и не смог вырваться из СССР. Будучи передан в руки Советов англичанами в 1945 году, он в последующем был отправлен в неизвестном направлении в Сибирь, в темные глубины ГУЛага.

Как очень хорошо помнит Михаил, дома бабушка Мария повесила на стене фотографию его деда, кубанского казака. В один из дней 1955 или 56 года, этот портрет неожиданно упал на пол, а когда его подняли, то убедились, что гвоздь, на котором он был подвешен, находится на своём месте и шнур тоже не оборвался. Его падение не имело каких-либо вразумительных причин. Но через несколько лет после случившегося, они узнали от казаков, которым удалось выехать из СССР во время хрущевской «оттепели» благодаря наличию иностранного подданства, что Владимира Марченко давно нет в живых — сгинул в ГУЛаге. (Прим. ред. — Примерную дату его смерти удалось установить сравнительно недавно — по имеющимся сведениям, это произошло в 1946 году в лагере в Кемеровской области.)

Возвращаясь к бабушке, Марии Марченко — она умела помнить, но жила не только прошлым. Наоборот — значительное влияние, которое она оказывала на своего внука, показывает, что она всегда была очень внимательна к настоящему и всегда принимала участие в жизни своих родных, даже в самых мелких её деталях. Михаил называл её по-русски «Бабушка» или «Бабуля» — слово, которое соседские друзья произносили на свой лад как «сеньора Були» и, встретившись с ней на улице, следовали за ней, так как она всегда имела в своих карманах для них карамельки.