Эндре Мурани-Ковач - Флорентийский волшебник

Староста поднялся с кубком в руке.

– Тихо! – крикнул он.

– Тихо! – прокатилось над полем эхо, отчего шум не только не утих, но стал просто невообразимым.

Больше всех кричали резвившиеся тут же ребятишки. Поодаль сидели полукругом женщины и девушки. Как яркие цветы, пестрели на траве их широкие юбки.

Леонардо стоял у придорожной рощицы. Не одна девушка подолгу останавливала на нем свой взгляд. Он же, не отрываясь, следил за объездчиками. Вдруг со всех сторон раздались восторженные крики. Парень вывел на поле разгоряченного буланого жеребца. Конь становился на дыбы, приплясывал, дергался, норовя вырваться.

Плешивый староста в венке набекрень снова поднял свой кубок и, мотнув головой в сторону готовившихся к объездке парней, выкрикнул непонятные или просто не расслышанные Леонардо слова, которые вызвали новый взрыв восторга.

Парнишка с едва намеченными усиками теперь вскочил на неоседланного жеребца. Буланый до тех пор извивался, взлетал вверх, раздувал ноздри, пока ему не удалось скинуть седока. И вот необъезженный жеребец уже стоит над ним, насмешливо ржет, роет копытом.

Но к буланому уже подкрался другой смельчак и тоже ловко вскочил на него. Но и ему повезло не более, чем первому. Конь рванулся вперед, затем отскочил в сторону и сбросил парня. Тот упал на бок.

И третьего объездчика постигла та же участь.

Леонардо, не торопясь, приближался к группе молодежи. Сейчас на спине буланого оказался долговязый бородач, с которым норовистое животное ничего не могло поделать. Конь плясал, взбрыкивал, но беспрерывно подбрасываемый седок всякий раз терпеливо плюхался ему на спину и длинными, низко свисающими ногами изо всех сил сжимал его бока.

Буланый тоже не сдавался. Вот он, в ярости потупив голову, понесся во весь опор. Седок рванул под уздцы, но добился лишь того, что жеребец начал бешено кружить. Объездчик удержался, и толпа восторженными криками приветствовала победителя. Впрочем, ненадолго. Конь, неожиданно вскинув голову, вздыбился. Седок, прижимавшийся до сих пор к шее лошади, теперь покачнулся и потерял равновесие. Почувствовав, что ему не удержаться, он как раз вовремя соскочил с коня.

После этого жеребец зафыркал и, шумно отдуваясь, стал трясти гривой – казалось, он подмигивает небесам, призывая их в свидетели своего торжества.

– Дьявол! Дьявол! – пригрозил ему кулаком долговязый, после чего, прихрамывая и держась за поясницу, направился к друзьям.

А буланый преспокойно поплелся следом за ним.

– Не позволите ли и мне попытать счастья? – спросил тихо Леонардо, подходя к группе парней.

Городского юношу встретили по-разному: злыми, сочувственными и равнодушными взглядами.

– Дьявол это! Сущий сатана! – проговорил бородатый, едва переводя дух.

Сидевший за столом староста, заметив нового объездчика, тонким голосом крикнул:

– Ты откуда?

– Из Флоренции.

– Чей будешь?

– Сэра Пьеро, нотариуса.

– Тогда готовься на тот свет! Вон полюбуйся на Филиппе!

Паренек, которого конь сбросил первым, бледный, с остановившимся взглядом, лея;ал под кустом.

Леонардо понимающе кивнул и все же подошел к буланому.

Он медленно протянул к нему руку. Конь начал отступать, затем остановился, фыркнул и вскинул голову. Глаза его злобно и – как показалось Леонардо – возмущенно сверкнули. Леонардо, подступил к коню вплотную и похлопал его по шее. Конь тревожно заржал, брызжа пеной и свирепо роя землю. Леонардо наклонился и молниеносно схватил его за неугомонную переднюю ногу. Конь хотел вырваться, но ему это не удалось. Тогда он рванулся вперед и чуть было не сбил Леонардо, который продолжал держать коня за ногу. Он лишь тогда разжал стальные тиски пальцев, когда конь, видимо, угомонившись, поднял голову и ехидно покосился в его сторону. Только того и ожидая, Леонардо мгновенно очутился на его спине.

Огненное чудовище методично проделывало с ним все то же самое, что и с предыдущими своими жертвами. На этот раз, правда, не так успешно. Конь яростно дергал шеей, принимался плясать на дыбах, когда же каблуки юноши еще глубже впились в его бока, он пустился вскачь.

Поднялся крик, мальчишки побежали вслед за мчавшимся жеребцом. Парни, вскочив на коней, бросились вдогонку верхом.

– Он скинет его у скал, как пить дать, – бормотал бородатый, быстро крестясь и кивая головой. – Может, тебе, Филиппо, еще больше других повезло, – обратился он к лежавшему под кустом пареньку.

Никто из верховых не мог настичь буланого. Стрелой перелетев через заросли кустарника, он ринулся к скалистому обрыву.

Леонардо склонился к уху взбудораженного животного.

– Ну чего ты спешишь? Куда ты? – спросил он с тихой лаской.

А каблуки его все с той же силой впивались в бока коня, рука время от времени натягивала удила.

У скал буланый, тяжело отдуваясь, остановился. Теперь Леонардо стало куда легче управлять им. Он спокойно повернул коня, который, присмирев, легкой рысцой возвращался к месту гулянья.

На поляну Леонардо прибыл в сопровождении триумфальной процессии. Парни, следовавшие за Леонардо, смотрели на него с благоговением. На поляне их окружила возбужденная толпа.

– А ты все же не совсем городской, – заметил староста, повесив на шею Леонардо венок из цветов, величиной с колесо, который девушки заблаговременно приготовили для победителя.

– Я из Винчи.

– С земли ив, – засмеялся староста. – Давай-ка, сынок, выпей с нами за компанию. Лошадку, сдается, ты объездил. Случится заглянуть в наши края – всегда она будет к твоим услугам. Я тебе говорю: ведь этот чистокровный бес – мой. А в доме у меня ты будешь желанным гостем.

Женщины уже несли корзины, полные пышек, поджаренных на шкварках.

Леонардо пристроился среди парней и, порядком проголодавшись, с удовольствием угощался. Вино, отличное, золотистое, слегка отдавало медом. Оно развеселило всех, и люди хором запели:

Майской зарею мне радостно,Бодро проснусь – осушуПолный бокал вина доброго,В горы пойти поспешу.

Там я срублю одно деревце,Там же цветов поищу,Ими в волшебную палочкуДеревце то превращу.

Если волшебную палочкуВ землю воткну, то тогдаБудет вино в изобилии,Радостно будет всегда![17]

Наконец песня смолкла. Отяжелели головы. Оттуда, где сидели девушки, еще долетал порой приглушенный смех, но парни притихли, каждый думал уже, видно, о завтрашнем дне.

В ленивых лучах солнца возле бессильно свисавшей руки Леонардо нежилась зеленоглазая ящерица. Где-то совсем рядом стрекотал кузнечик, как бы желая продлить своей музыкой веселье.