Николай Харламов - Трудная миссия

Но, в сущности, и эта примитивная концепция принадлежит не Черчиллю, а его предшественникам. Зарождение ее следует искать в двухсотлетней истории английской военной мысли. Черчилль и его сторонники лишь взяли на вооружение идею премьер-министра Уильяма Питта, который во время Семилетней войны между Францией и Испанией, с одной стороны, и Великобританией - с другой, выдвинул свой план ведения кампании. Но не буду вдаваться в историю, хочется лишь подчеркнуть, что в первую мировую войну Великобритания придерживалась двух основных принципов стратегического плана Питта: предоставление материальной помощи союзникам на континенте и использование своей военно-морской мощи для поддержки периферийных операций и операций на заморских территориях противника.

Похоже, что эти же принципы кладутся в основу действий и в нынешней войне. Черчилль преднамеренно отвергал второй фронт, выжидая, когда фашистская Германия ослабнет под ударами Красной Армии.

4. МИССИЯ - В ЦЕНТРЕ ВНИМАНИЯ

Официальная резиденция нашей миссии размещалась в большом трехэтажном доме с крутыми лестницами и старинными витражами. Дом стоял почти напротив посольства, что было весьма удобно: хотя миссия непосредственно и не подчинялась послу, все наиболее важные дела мы решали вместе. Членам миссии отвели просторные кабинеты, стены которых были завешаны толстыми коврами. Было тепло и уютно. Впрочем, в помещениях миссии нам не приходилось засиживаться.

На первых порах у миссии возникло множество проблем чисто бытового характера. Нужно было обеспечить сотрудников жильем, познакомить их с городом, с нужными людьми, помочь им изучить местные нравы и обычаи.

Посол И. М. Майский и вся советская колония сделала все возможное, чтобы сотрудники миссии "адаптировались"

на английской земле.

Сотрудников разместили по частным квартирам. Мне был отведен особняк, в котором до этого жил советский военно-морской атташе.

Сотрудники миссии обедали в столовой посольства или в ближайших кафе. У меня же открылась язва двенадцатиперстной кишки: хочешь не хочешь, а придерживайся диеты. На помощь пришли посол Иван Михайлович Майский и его супруга Агния Александровна.

- Давайте к нам, Николай Михайлович. Не нанимать же вам экономку.

Я согласился и с тех пор почти каждый день обедал с четой Майских. Мы провели за столом немало интересных часов. Правда, потом, не желая обременять гостеприимных супругов, я договорился с хозяином итальянского ресторана, где кухня, в отличие от английской, была для меня вполне приемлемой.

С супругами Майскими у меня установились дружеские отношения. Они помогли мне быстро акклиматизироваться.

К тому же оба свободно говорили по-английски, благодаря чему я имел дополнительную языковую практику.

Об Иване Михайловиче Майском хочется сказать особо.

Это был подлинный защитник интересов своей страны. Человек блестящей эрудиции, владевший многими языками, И. М. Майский пользовался авторитетом у самых различных кругов английской общественности. Он имел тесные связи среди профсоюзных лидеров, творческой интеллигенции, политических и военных деятелей. Иван Михайлович хорошо знал расстановку политических сил в Англии. Он был вхож везде и всюду. И не только в силу своего высокого положения. Нет, его ценили как личность, как дипломата и историка, как просто мудрого, много повидавшего па своем веку человека. Он жил во Франции, занимал различные советские дипломатические посты в Финляндии и Японии.

Если пословица "Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты" верна, то люди, с которыми наш посол поддерживал тесный контакт, как бы свидетельствовали о яркости и широком диапазоне его интеллекта. Среди друзей И. М. Майского были выдающиеся деятели культуры того времени:

Бернард Шоу, скульптор Джекоб Эпстейн, Алексей Толстой, Михаил Кольцов...

В Англии он прожил немало лет: пять - в эмиграции, три года - в качестве советника посольства и десять лет - будучи послом. Естественно, он прекрасно знал страну, обычаи и нравы англичан. Мне казалось - да и сам он признавался в этом! - что Иван Михайлович искренне полюбил и народ, и страну. Он свободно говорил по-английски.

Правда, с заметным акцентом, как это утверждали англичане.

- Иван Михайлович, - укорял я его,- как же так: вы столько лет на Британских островах и...

- Э-э, дорогой, разве вы не знаете, что язык надо учить с детства? Я ведь английским начал заниматься, будучи уже зрелым человеком. Нюансы произношения мне не даются.

И все же он знал английский глубоко, с мельчайшими смысловыми оттенками. Я помню его выступления на митингах. Прирожденный оратор, он умел зажечь слушателей своей энергией, умел заставить поверить в силу своей логики.

И. М. Майский много сделал для того, чтобы и политические деятели Великобритании 20-30-х годов, и деятели культуры смогли понять великие исторические процессы, происходившие в молодой Советской Республике. Он представлял нашу страну в то время, когда в Великобритании, как и по всей Европе, вспыхивали эпидемии антисоветской истерии. Требовалось много дипломатического такта, чтобы в этой нервозной обстановке погледовательно выполнять возложенные на него обязанности.

Пользуясь своими обширными связями, Майский обычно составлял интереснейшие доклады правительству. Единственное, что меня несколько не устраивало в них - так это выводы и рекомендации. Они обычно сводились к тому, что, мол, поживем - увидим. Не раз я говорил об этом Майскому. Он обычно отшучивался:

- Э-э, дорогой, вот доживешь до моих лет, тогда убедишься, что с выводами никогда торопиться не следует.

Скажу несколько слов о жене Майского - Агнии Александровне. Она была человеком необычайной энергии, организаторских способностей, умела быстро найти общий язык с женами министров и дипломатов, журналистов и промышленников. Ей, как представительнице Красного Креста, удалось собрать значительные суммы, немалое количество подарков для Красной Армии.

Это был счастливый брак. Мне, уже спустя много лет после войны, довелось присутствовать на их золотой свадьбе. На даче И. М. Майского под Звенигородом собралось свыше ста человек: ученые и дипломаты, военные и артисты. Хозяину было уже 90 лет, у него сильно болели ноги, но голова осталась по-прежнему светлой.

Я произнес тост, напомнив о днях нашей совместной работы в Англии, о наших обедах и спорах. Майский был тронут. Это была наша последняя встреча. Вскоре его не стало.

Итак, для нашей миссии начались будни, если этим словом можно обозначить ту хлопотливую, беспокойную жизнь, включавшую в себя переговоры с официальными лицами, бесконечные поездки на заводы, фабрики и судоверфи, на военные базы и испытательные полигоны. А тут еще* встречи в различных ведомствах, представительствах, посольствах, выступления на митингах и разных торжествах. И конечно, бессчетные ленчи, чаи, коктейль-парти, обеды и ужины. Без них в нашем положении никак не обойтись.