Георгий Литвин - Я был воздушным стрелком

Опасность всегда страшна своей неожиданностью. Когда в "мертвом пространстве" нашего самолета оказался "мессершмитт", а летчик на мои команды не реагировал, мне стало ясно: конец. Тогда я решился на немыслимое - стрелять через фюзеляж собственного самолета, как, читал когда-то в газете, поступил стрелок-радист бомбардировщика. Да, можно перебить тяги рулей, и тогда самолету один черт хана. Но раздумывать было некогда. Все произошло мгновенно. Я прошил пулеметной очередью фюзеляж своего самолета. Зиянбаев тут же среагировал, посчитав, что самолет достала очередь незамеченного им немца, моментально скользнул влево. Это нас спасло: короткая очередь "месса" не задела, но зато он напоролся на мою. Это была длиннющая очередь отчаяния, от которой пулемет захлебнулся и отказал, а немец, перевернувшись на спину, устремился к земле.

Только сейчас возле нас появился "лагг"-одиночка, но дело уже сделано.

Что я перечувствовал в те секунды? Сложно ответить. Что может чувствовать человек, вернувшийся, можно сказать, с того света и отправивший туда вместо себя противника? И тут же, с ужасом посмотрев на изрешеченный фюзеляж собственной машины, решил проверить, не задеты ли тяги рулей: при пилотаже они могут легко оборваться, и самолет свалится на землю.

Я раскрыл "райские ворота" (так шутя мы называли бронированные створки, прикрывавшие кабину стрелка) и полез смотреть тросы. К счастью, все оказалось в порядке, и я вернулся в кабину.

Надо мной то и дело возникал "лагг", летчик делал рукой знаки; видимо, хотел что-то сообщить. Но что? Начал размышлять, что я сделал не так? Стал себя ругать: "Растяпа, повредил собственный самолет..."

Сели благополучно на своем аэродроме. Зиянбаев зарулил на стоянку. Я заметил, что перед нами приземлился тот "лагг", что сопровождал нас. Вылез из кабины вслед за Мансуром. Мы посмотрели друг на друга и на развороченный фюзеляж самолета.

- Что, хороша прекрасная маркиза? - спросил Мансур, и мы побрели на КП. У входа стояли командир и... Владимир Истрашкин. Так вот кто прикрывал нас!

Зиянбаев доложил о выполнении задания, а я не очень связно - о "мертвом пространстве", поврежденной машине, "мессерах".

- Ничего, машину исправим, - похлопал меня по плечу командир.

В разговор вступил Истрашкин:

- А я смотрю - в воздухе вроде знакомая личность...

- Вы знакомы? - спросил Соколов Истрашкина.

- Еще с Дальнего Востока. Это же наш бывший оружейник. Молодец! Лихо срубил "месса"! - обнял меня Истрашкин.

Подошли еще ребята, и начались расспросы.

Наступали сумерки. Истрашкин распрощался и улетел на свой аэродром. Из нашей шестерки "илов" на аэродром возвратились только три, а три были повреждены, сели на других аэродромах. Как потом выяснилось, в этом боевом вылете был ранен в руку воздушный стрелок Николай Храмов. Его летчик произвел посадку на попутном аэродроме, чтобы скорее оказать ему врачебную помощь.

Стрелка, закатившего истерику перед боевым вылетом, под трибунал не отдали. Командир полка рассудил по-другому. До того, как сесть в самолет, воздушный стрелок воевал в пехоте, был тяжело ранен, в авиацию попал случайно. Какой с него спрос? Откуда пришел, пусть туда и возвращается. И отправил его в пехоту.

Если десант под Еникале кое-как продвигался вперед, то на Эльтигене обстановка сложилась крайне сложная и напряженная.

Немцы ввели в бой и все свои наличные силы флота. На вооружении они имели быстроходные десантные баржи. На этих баржах немцы готовились перевозить свои войска в Англию, но так как эта десантная операция была отложена до "победы над Россией", то их перебросили по Дунаю на Черное море. Немцы пытались высадить на этих баржах свой десант на Эльтиген в тыл нашим войскам. Это им не удалось, но все же они блокировали Эльтигенский десант с моря. Снабжать всем необходимым десантников могли только летчики.

Иногда удавалось прорваться к Эльтигену и нашим катерам, но особая надежда была на авиацию.

Ночами сбрасывали боеприпасы и продовольствие летчицы 46-го гвардейского полка, днем - "илы". Но это были крохи. Штурмовики старались сделать максимальное количество заходов, чтобы прижать вражескую пехоту к земле, как можно дольше не давать возможности подниматься ей в атаку. Противник тоже не оставался в долгу, бросил на Эльтиген почти всю свою авиацию, стараясь во что бы то ни стало уничтожить десант.

В эти дни проявил себя экипаж Ил-2 нашего полка: летчик лейтенант Константин Атлеснов и воздушный стрелок сержант Александр Рогоза. Под непрерывным огнем противника "ил" носился над врагами, поливая их свинцом из пушек и пулеметов. Атлеснов сделал шесть заходов и, только расстреляв все боеприпасы, вышел из боя.

Командование десанта прислало радиотелеграмму командованию 4-й воздушной армии, в которой просило передать искреннюю благодарность героическому экипажу от имени всех воинов десанта, указав бортовой номер самолета Атлеснова.

А на следующий день в воздушном бою над Эльтигеном Константин Атлеснов сбил "Ме-109".

2 декабря 1943 года, в период наивысшего накала борьбы, группу на Эльтиген повел командир эскадрильи капитан Андреев. Слева от него летел Шупик, далее Назаров, Казаков, Кравченко.

На юго-западе едва просматривалась в тумане шероховатая поверхность моря. Вот перед нами обрывистый берег восточной части Керченского полуострова. Ударили зенитки, все пространство вокруг наших самолетов стало кудрявым от разрывов.

Группа сделала противозенитный маневр, проскочила зону интенсивного огня. И вот цель перед нами. Видны прямоугольники вражеских танков. В этот момент над кабиной самолета Григория Шупика разорвался зенитный снаряд. Показалось, треснуло и раскололось небо. Едва удержал тяжело груженный самолет. Ведущий командует:

- Внимание - за мной! Не отрываться! - и пикирует на танки с белыми крестами. Остальные - за ним.

Минута - и на земле взметнулись черные жлубы дыма с яркими прожилками огня. Три танка горят, один перевернут.

- Еще заход по артбатарее!

Развернулись. На расположение вражеской батареи понеслись реактивные снаряды, очереди из пушек и пулеметов. Шупик попал в автомашину с боеприпасами, и вмиг ее как не было. Вдруг самолет Андреева резко перевернулся на спину и, стремительно падая, врезался в землю. Не иначе, напоролся на зенитный снаряд. Тут помочь невозможно: снаряд не истребитель, его не видно.

А зенитных средств немцы имели в Крыму предостаточно. Мало того что были задействованы все штатные дивизионы 5-го армейского корпуса и приданных ему частей, на Керченском полуострове действовали и части 9-й зенитной дивизии люфтваффе.

После войны мне пришлось читать изданную в ФРГ книгу бывшего командира этой дивизии генерал-лейтенанта В. Пиккерта "От Кубанского плацдарма до Севастополя".