Герман Нагаев - Конструктор Шпагин

— Смотрите, Георгий Семенович, ведь ничего похожего на первый макет…

— Старался, чтобы как можно лучше…

— Это замечательное качество. Никогда не удовлетворяйтесь легкой победой. Настоящее изобретение рождается в упорном труде, а упорство в вас есть и способности тоже. Вы можете стать хорошим конструктором.

После этого разговора, обрадованный новым успехом, Шпагин шел домой в приподнятом настроении. И вдруг кто-то закричал ему через улицу:

— Егорша, Егорша! Да остановись же, черт!

С крыльца магазина сбежал небольшой человек, в кожанке, со связкой баранок.

— Антип? Откуда ты? Здорово, дружище!

Они обнялись.

— Вот еду на побывку домой… А ты что — в городе теперь?

— Да, работаю на заводе, в опытной мастерской.

— Значит, не погнушался моим советом?

— Нет. Спасибо, Антип Савельич…

Шпагин завел дорогого гостя домой, угостил, рассказал о своих успехах.

— Рад, Егор, за тебя, молодчина! А помнишь, как тебя мордовали в рекрутах?

— Припоминаю.

— А я ведь, чай, слышал, после нашей встречи попал на фронт, громил беляков.

— Как же, рассказывали…

— А после демобилизации взяли работать в ЧК — воюю с контрой.

— А мы вот для армии новое оружие создаем.

— Хорошее дело! Я и раньше верил в тебя, Егор. Парень ты башковитый и упрямый. Вали, действуй! Может, изобретателем будешь, новое оружие придумаешь. Чай, помнишь империалистическую? Немец нас из пулеметов, а мы в него из винтовок одиночными выстрелами. Я из-за этого чуть на тот свет не ушел. Эх, братец, как необходимо сейчас хорошее оружие для Красной Армии! Неровен час — опять на нас Антанта навалится… Так что ты. Егор, шевели мозгами, даром времени не теряй.

21

После создания Шпагиным танковой шаровой установки и гнездного устройства для спаренных автоматов с ним еще больше подружился Дегтярев. При случае он охотно рассказывал ему о различных системах оружия, о знаменитых тульских мастерах, приглашал, как и раньше, к себе в гости.

А когда Дегтяреву случалось выезжать в воинские части, где проходили проверку изготовленные в опытной мастерской различные унифицированные системы автомата, он брал с собой и Шпагина.

Как-то в одном авиационном соединении под Москвой, куда они ездили, чтобы установить на самолете спаренные автоматы Федорова, им показали английский пулемет «льюис», состоявший тогда на вооружении наших самолетов. Пулемет этот работал плохо: с заеданиями и перебоями, часто ломался-. Летчики жаловались Дегтяреву, говорили, что это оружие очень ненадежно, и просили побыстрее создать новый пулемет.

Разговор с летчиками расстроил Дегтярева. Он и так был не особенно разговорчив, а тут нахмурился, ушел в себя, дорогой молчал. Шпагин, пытаясь его развеселить, пригласил в кино.

— Нет, Семеныч, как-то на душе нехорошо, пойдем-ка лучше куда-нибудь в заведение — попьем чайку.

Они сошли с трамвая на Триумфальной площади. Там, где сейчас высится величественное здание концертного зала имени Чайковского, был маленький, дешевенький ресторанчик. Они зашли и заказали чаю.

Василий Алексеевич, выпив чайку, смягчился, вступил в разговор. Вспоминал Ораниенбаум, Сестрорецк, рассказывал о разных системах автоматического оружия, об иностранных изобретателях, которых случалось ему видеть.

— Нет, Георгий Семенович, вся эта иностранщина — не то! И Мадсен, и Шварцлозэ, и Льюис, и Кольт — все это не то. Надо, Семеныч, сделать что-то новое, свое… Ведь посмотри на авиационный «льюис» — летчики плачут с ним. Устарел! Надо конструировать иначе, совсем иначе.

— Да как же иначе, Василий Алексеевич?

— Вот в этом-то и штука. Тут-то и следует мозгами раскинуть. А то, что эти старые «льюисы» никуда не годятся — каждому ясно! Мне даже стыдно перед летчиками. Ведь мы виноваты, что у нас нет хорошего оружия.

В дороге Василий Алексеевич опять помрачнел. Молчал, думал. А вернувшись домой, он все чаще стал засиживаться по вечерам: что-то мастерил. Шпагин не раз оставался после работы, но при нем Василий Алексеевич стеснялся делать свою работу. Для Шпагина стало ясно: Дегтярев что-то изобретает. Но что именно? Как об этом спросить?!

Шпагин знал по рассказам сестрорецких мастеров, что еще в шестнадцатом году Дегтярев сконструировал автоматический карабин, но ему не повезло. Карабин оказался очень несовершенным: давал большое рассеивание пуль. Пришлось его отложить. Может быть, на этот раз, опасаясь неудачи, Дегтярев решил держать свое изобретение в тайне?

22

Секрет Дегтярева раскрылся неожиданно. Как-то после поездки с Федоровым в Москву он пришел в мастерскую необыкновенно радостный и возбужденный. Его обступили рабочие.

— Ну что, Василий Алексеевич, Какие новости?

— Хорошие! Были у самого Михаила Васильевича Фрунзе.

Рабочие притихли, приготовились слушать, хотя и знали, что Дегтярев не мастер и не охотник говорить. Но Дегтяреву на этот раз хотелось поделиться с друзьями, рассказать о встрече с товарищем Фрунзе.

— Ну что, Василий Алексеевич, как же вас принял нарком?

— Хорошо, ласково… Велел передать привет всем рабочим и сказал, что ждет от нас хорошие образцы…

Большего рабочим узнать не удалось, но по настроению Дегтярева они поняли: получено какое-то важное задание. Все заметили, что теперь не только по вечерам, но и днем Дегтярев часами простаивал у верстака, что-то отлаживая, подгоняя; иногда фрезеровал или оттачивал на станках какие-то детали. Однажды, после воскресенья, которое Дегтярев провел в мастерской, рабочие узнали, наконец, то, о чем смутно догадывались. Спустившийся из конструкторского бюро Федоров собрал всех и объявил:

— Товарищи, Василий Алексеевич сделал макет нового ручного пулемета совершенно оригинальной конструкции.

Тут же из стола был извлечен макет дегтяревского пулемета. Рабочие сгрудились вокруг, Шпагин стоял у самого верстака, но ничего не мог понять.

Макет этот был сделан вчерне, многие части еще не отделаны, многие детали не отработаны, И хотя все рабочие были опытными оружейниками, едва ли кто из них мог по беглому осмотру макета оценить достоинства этого изобретения. Федоров, заметив их любопытство, продвинулся к верстаку.

— Прошу обратить внимание на затворную раму. Видите, она задумана удивительно просто и надежно, а это — основа пулемета. Я уверен, что перед нами замечательное изобретение, и, хотя у нас нет никаких ассигнований на эту машину, мы должны ее сделать во что бы то ни стало. Мы должны дать армии наш, русский, пулемет, который превзошел бы все иностранные системы.