Татьяна Михайловна Соболева - В опале честный иудей

Но при таком беспартийном, надпартийном суждении о судьбе и планеты, и «владыки» на ней - человека - компартия остается вроде бы не у дел; теряют смысл существование и непримиримость разных идеологий, смешно выглядит деление людей, столь милое коммунистам, на «наших» и «не наших», уходят в небытие разговоры о войнах «справедливых» и «несправедливых» как отжившие частности вчерашнего дня. Поэт мыслит масштабнее, видит дальше и глубже. Наверно, это хорошо, правильно. Но не для компартийной печати: стихотворению, где поэт «вне партии», дать место на полосе партийной газеты?! Не просто улыбнешься - расхохочешься, представив себе, к примеру, в «Правде» - органе ЦК партии - стихи прямо-таки со взрывным по тем временам заголовком: «Куда шагаешь, человек?». Дезориентирующий народ, неуместный, политически ошибочный вопрос! Куда шагал советский человек? Всем и каждому в СССР было известно: прямой дорогой в коммунизм!

«Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», — гордо оповестил весь мир Никита Хрущев в середине века прошлого. Не беда, что в то же самое время, когда генсек пообещал своему народу райскую жизнь, несчастные старухи из деревень, обнищавших после укрупнения колхозов, униженно просили разрешить им заработать на прополке хотя бы рубликов по пятнадцать - на постное маслице, соль, сахар... (это показало телевидение). Зато один поэт, живший с родной партией в ладу, оперативно отозвался на обещание генсека стихами: «Мы будем жить при коммунизме». Сообразительный, предприимчивый композитор положил стихи на музыку. Получилась песня. Такой истинно советской песне дали зеленую-презеленую улицу: и на радио, и в прессе...

Я это к слову, чтобы показать, чему отдавалось предпочтение, как и о чем следовало писать, чтобы гладили по головке...

А что же Ал. Соболев со своим, как ему казалось, нужным людям стихотворением? Помыкавшись, выслушав будто отштампованное: «Как-то не подходит», он вынужден был положить стихи «Куда шагаешь, человек?»... куда? В стол, до лучших времен... Тогда, в середине 50-х, его обращение к народам мира не прозвучало.

Конечно, было ему и горько и обидно, что росло в его письменном столе число «строк-арестантов», как он называл стихи, обреченные на долгие годы безвестной жизни. Туда вскоре попала и «Дума о войне и мире», сонеты «Ядерный век», «О человек, единый царь природы», «Военный атом повстречался с мирным», «Где твой дворец, о праведный Всевышний?» и др. В общем, подавляющее большинство антивоенных монологов поэта в свое время не стали достоянием читателей. Лишь некоторые продолжили жизнь среди людей песнями в защиту мира.

Я еще раз хочу особо подчеркнуть: частое обращение поэта к антивоенной теме не просто случайность и не просто желание идти в ногу со временем, но обусловленная убежденностью потребность говорить стихами о главном для всех - сохранении и упрочении мира, с как можно большей силой и доходчивостью донести до каждого человека постоянно тревожившую поэта мысль о непрочности мира, обретенного народами Земли после Второй мировой войны, о нарастающей ядерной угрозе.

Люблю мой дом - мой шар земной, но все меня тревожит дыханье бури за спиной: война нагрянуть может.

Пока бедой тебе и мне грозит зловещий атом, я объявил войну войне, стою за мир солдатом...

...Пока снарядов не гремят басы, пока слышна задумчивая лира, пока еще колеблются весы - незримые весы войны и мира...

В те годы, в конце 50-х, в памяти людей и на лике Земли еще свежи были жуткие отметины недавней мировой войны. И в антивоенных стихах Ал. Соболева словно сконцентрирована единая надвластная воля всех народов в стремлении к миру:

...чтоб похоронок не было на свете, чтоб мир не омрачился на планете, чтоб солнце не померкло в небесах...

КАК, ГДЕ И КОГДА РОДИЛАСЬ ПЕСНЯ «БУХЕНВАЛЬДСКИЙ НАБАТ»

Так где же людскому безумью предел?!.

Всей Жизни грозит на планете закат!..

Поэт ударяет в набат!

Лето 1958 г. поэт Ал. Соболев проводил по обыкновению (иного места отдыха не было) в небольшом городе Озёры на юго-востоке Московской области, у моих родителей. В один из дней июля услышал информацию радио ГДР об открытии мемориала Второй мировой войны - «Бухенвальд». Сообщалось: между скорбных построек бывшего фашистского лагеря смерти, который располагался у подножия горы Эттерсберг, близ Веймара, на средства, собранные населением ГДР, возведена башня, увенчанная колоколом. Звон колокола должен постоянно напоминать об общечеловеческой трагедии, о жертвах фашизма и войны. Информация как информация. Можно было оставить ее и без внимания: сообщения об открытии мемориалов, музеев, памятников в разных странах не редкость. Но как ощутимый удар по сознанию воспринял ее Ал. Соболев. Весть об открытии мемориала дошла не только до ушей, но - до сердца поэта, знавшего войну не по сводкам Совинформбюро. Рассказывал позже, что он будто бы услышал, увидел внутренним взором: раскачивается на многометровой башне массивный колокол, плывут в безграничном пространстве над родимой планетой гулкие звуки... Размеренные удары волнами расходятся во все края... Вот уже слышны в разных странах Земли как знак беды, знак тревоги... Обостряется предчувствие новой общечеловеческой бойни... В руках человека - сверхмощное оружие массового уничтожения... Нестираемая память о Хиросиме и Нагасаки. Мир опять на пороге войны, быть может последней в истории человечества... И это тем страшнее, что, «быть может, ты одна во всей Вселенной, моя Земля, живым наделена!».

Поэт понял, что, если через тринадцать лет после окончания войны, унесшей миллионы жизней, начинает звучать колокол «Бухенвальда», значит, в мире неспокойно, опасения и тревога поэта за судьбы мира справедливы и - увы! - обоснованны, значит, время бить в набат!

Так возник у поэта Ал. Соболева образ «Бухенвальдского набата». Неслучайный. Выстраданный. Выношенный годами, как и сами сразу созданные стихи. Начальный, почти окончательный вариант был готов через два часа. В нем было семь строф. Требовательная, тщательная доработка стихов - и для публикации были оставлены три строфы. В них поэт Ал. Соболев, бывший фронтовик, «по праву пехотинца рядового, калеченного, мятого войной, от имени всего живого» через границы и головы правительств всех стран напрямик обратился к людям мира со страстным, идущим к сердцу каждого землянина призывом: по зову набата сплотить усилия народов планеты за мир, защиту жизни на Земле, пока еще не поздно, пока «вихрем атомным объятый стонет океан, Тихий океан», но не гибнет в пламени ядерных пожарищ сама Жизнь. Не допустить этого - дело всех и каждого. Отсюда и первые слова стихотворения, слова обращения: «ЛЮДИ МИРА!».