Юрий Мажарцев - Дембельский альбом

 Грустно, что сейчас эти белые пароходы отправили досрочно на металлолом. Ощущаешь чувство вины перед памятью тех, чьи имена носили корабли. Говорят, у флота нет денег, чтобы содержать даже атомный флот, а не только какую-то науку. Как врач я понимаю, что мы все сейчас находимся в фазе выздоровления, мы переходим в новую для нас общественную формацию. Я хочу верить, что она более прогрессивна, чем та эпоха, из которой мы уже ушли. И поэтому же хочу верить и в то, что общество, выздоровев, снова вспомнит о людях, которые, изучая море и океан, служили России …не славы ради, а пользы для…. И опять поплывут к новым чудесам океана белые корабли науки.

 Мне повезло. Я пришел в гидрографию, когда она была на вершине своего расцвета. Пароходы нашей экспедиции занимались геофизической съемкой в Атлантическом океане. Теперь подводники Северного флота - а Атлантика была их вотчиной - могли быть спокойны. Ракета, оснащенная аппаратурой для измерения ускорения свободного падения и компьютером, в который вводились необходимые точки, теперь летела, куда надо, и уже не могла перепутать Ист-сайд с Вест-сайдом. Но главным, все-таки, было не это. Самым важным было то, что исследования наших кораблей раздвинули границы знаний человечества о Мировом океане.

 Правда, первый мой вояж был не с целью помочь родному атомному флоту и человечеству в изучении морских загадок. Первый раз я просто поплыл в ремонт. Такая вот проза.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ (долгая). Океан.

Предисловие к части второй

 Океан - сцена, на которой будут появляться герои моих историй. В старых книгах можно часто встретить написание слова Океан с большой буквы. В этом чувствуется уважение и поклонение моряка мощи и силе вод морских и тому философскому началу, которое заложено в безбрежности этих вод. Мэтр морской прозы Виктор Викторович Конецкий, книги которого были в каюте каждого моряка, от командира до матроса, как-то, наверное, в минуту раздражения, сказал, что непонятно, что Айвазовский находил в унылости и однообразности морского пейзажа.

 Океан прекрасен. Прекрасен в покое, прекрасен в гневе. Как можно назвать унылым пейзаж из двух сияющих цветов - голубого и ярко синего. Синь воды такая, что мне всегда казалось - если я опущу руку в воду, то на ней останутся сияющие капли синей краски. Один раз в сутки Океан в тропических широтах устраивал для моряков представление из буйства красок. И у него не было недостатка в благодарных зрителях. Это закат. Я даже не буду пытаться описать красоту и грандиозность этого зрелища. Могу сказать одно - оно потрясало. На него любовались молча, затаив дыхание, чтобы не пропустить малейших изменений красок и полутонов.

 У Гомера есть описание морского пейзажа:

…Остров есть Крит, посреди виноцветного моря, прекрасный…

 Не подумайте, что я большой любитель Илиады и Одиссеи, но в море с удовольствием читаешь произведения, которые на берегу, в суете повседневности, могут показаться скучными. И это еще один дар Океана.

 Когда я впервые увидел остров Крит на закате, я испытал удивление, поняв, что строки Гомера не отвлеченная гипербола, а констатация навигационного факта - действительно, багрянец заката красит синие волны в цвет бордового густого вина.

 Даже сейчас, перешагнув порог сорокалетия и огрубив душу борьбой за выживание в том жестком мире, в котором сейчас живу, я по сей день благоговейно вспоминаю Океан и иногда, хотя все реже и реже, вижу во сне сверкающую синь воды и слышу шорох волн под бортом корабля. И мне никогда не забыть то восторженное состояние души юного лейтенанта, который впервые пошел в Океан за неведомыми чудесами.

ГЛАВА I. Мой первый морской поход

 Мой первый морской поход был в Грецию, где нашему пароходу и нам вместе с ним предстояло прожить полгода и, говоря казенным языком, обеспечить ремонт судна. До греческих верфей идти нам было три недели и это были первые в моей жизни недели морского рейса. Поэтому, чтобы я осознал значение и важность происходящих событий, меня разыграли господа офицеры.

 К вечеру «Полюс» прошел Балтийские проливы и вышел в Северное море. Когда совсем стемнело, мне в каюту позвонил штурман Сева и нейтральным голосом сообщил, что если я хочу увидеть Гринвичский меридиан, идущий в виде светящейся полосы по океану, то мне надо выйти на палубу, чтобы не пропустить это необычное зрелище. Видно, я имел самый восторженный настрой в связи с первым выходом в океан, потому что, не взирая на свое академическое образование, я купился на эту шутку. Вот уж офицеры повеселились, когда я бегал с борта на борт и высматривал Гринвичский меридиан, а они этот бесплатный цирк наблюдали с моста. В ответ я, со злости, разыграл их тем, что рассказал грустную историю, как на качке разбилась бутыль со спиртом, и что пить им больше нечего. Сжалился я над ними только через две недели.

О розыгрышах. Большое отступление

 Розыгрыши на флоте известны с давних времен. Скука длительных рейсов неизбежно приводила к желанию у членов экипажа прогнать Большую Морскую Тоску. Один из главных способов изгнания тоски и стал розыгрыш кого-нибудь из товарищей по службе. Как правило, разыгрывают новичков или гостей парохода, которые плохо ориентируются в тонкостях корабельных традиций. Самые хрестоматийные примеры розыгрыша молодых матросов или курсантов-практикантов широко известны из книг и кинофильмов. Чаще всего - это приказания заточить лапы у якорей или просьба радиста поразгонять помехи шваброй возле радиорубки .

 Не менее известны случаи продувания макарон во время работ новичков на камбузе (кухне) для выдувания из них пыли, которая могла там скопиться за время хранения .

 Иногда молодого матроса посылают пригласить боцмана попить чайку на клотик, а для знающих людей известно, что клотик - это верхний фонарь на мачте судна. Описаны во флотском фольклоре случаи, когда розыгрыши кончались печально для корабельного имущества. Так, широко известна история, когда корабельные шутники от имени боцмана велели матросу отпилить ножовкой толстенную чугунную лапу якоря. Предприимчивый моряк раздобыл автоген у корешей из механической части и отрезал кусок якоря в мгновение ока, о чем радостно и доложил боцману за минуту до того, как тот рухнул в обморок .

Отто Скорцени - лучший моряк Балтики

 Конечно, разыгрывать офицеров сложнее, чем матросов. Во-первых, высшее образование, а во-вторых, его же не пошлешь якоря затачивать или макароны продувать. Устав не велит. Офицера надо разыгрывать тонко, интеллигентно, а главное, неожиданно, чтобы не успел вспомнить про образование и эрудицию.