Елизавета Бута - Выживший Хью Гласс. Настоящая история

Весь остров полыхал. То и дело где-то рушилось очередное здание, где-то проливалась очередная забытая бочка с алкоголем, в результате раздавался взрыв и пламя вырастало на несколько метров. В конечном счете они еле выбрались из этого пламени. В тот момент, когда братья Лафиты запрыгнули в небольшую шлюпку, поджидавшую их с самого утра, остров Галвестон издал прощальный стон. Самое крупное деревянное здание города начало тревожно шататься. Через пару секунд оно сложилось, как карточный домик.

Жан Лафит мрачно смотрел на скрывающийся из вида Галвестон. Он понимал, что его больше не оставят в покое, поэтому самым верным решением будет просто исчезнуть.

Капитан военного корабля, следивший за тем, чтобы Лафит вовремя покинул остров, с силой ударил по борту корабля.

– Чертов пират! – крикнул он.

У него было столько планов на процветающий Галвестон! Теперь все это… прогорело в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Заметив рядом с собой невесть откуда здесь взявшегося журналиста, что-то записывающего в свой блокнот, капитан разозлился еще сильнее. Он вырвал из рук несчастного потрепанный блокнот для записей и приказал стереть все данные об этом инциденте. Он хотел стереть имя Жана Лафита.

Так и случилось. Никаких документальных свидетельств о том, как Жан Лафит покинул Галвестон, не сохранилось. Равно как ничего не известно о том, как дальше складывалась судьба пирата и приватира. Его имя стерли из истории, но оно превратилось в легенду. С течением лет мифов и баек об этом человеке складывалось все больше. В памяти людей Лафит остался национальным героем. По прошествии нескольких десятилетий власти смирились с легендой о Жане Лафите. Его именем назвали городок и заповедник неподалеку от Баратарии, в Луизиане стал проходить ежегодный праздник Контрабандиста, а с приходом эпохи кино о Лафите стали снимать фильмы. Первым из них стал приключенческий боевик «Флибустьер» 1938 года.

Сам Жан Лафит с легкой долей иронии наблюдал за тем, как его имя потихоньку становится нарицательным.

В марте 1821 года братья Лафит отправились к побережью Юкатана. Там они обосновались на острове Исла-Махерес. Жан вновь занялся привычным морским разбоем. Вернувшись из очередного плавания, Лафит узнал о том, что его брат Пьер умер от лихорадки. Вскоре умерли жена и сын Жана Лафита. Большую часть имущества, вывезенного с Галвестона, прибрали к рукам «самые преданные» люди Лафита. Их вполне можно было понять. Они ж не крысы, чтобы бежать с тонущего корабля с пустыми руками. В распоряжении Лафита осталось несколько кораблей. В 1822 году Лафит отправился в очередное плавание, но удача, казалось, окончательно покинула его. Их корабль заметило английское военное судно. По ним открыли огонь, пушка пробила дыру, и судно Лафита начало тонуть. Все это происходило вблизи берегов Кубы. Каким-то неведомым образом Лафиту все же удалось добраться до берегов острова, где его тут же повязали и отправили за решетку.

Сказавшись больным, Лафиту все-таки удалось сбежать из кубинской тюрьмы. Пират без удачи – уже не пират. Пора было сворачивать свои дела и начинать учиться жить по другим правилам. Лафит сменил имя на Джон Лафлин и отправился в Штаты. Здесь он встретил удивительно красивую и не менее решительную девушку по имени Эмма Мортимер. В 1832 году они поженились. Вскоре Эмма забеременела, и пара решила обосноваться в Сент-Луисе, всеамериканском центре меховой торговли.

Здесь Лафит частенько встречался со старым другом Мануэлем Лиза, слушал рассказы о легендарном Джоне Колтере и том странном типе, который сразился с медведем и прополз триста километров. Тот самый из сотни генерала Эшли. Ну, вы помните? Правда? Только вот имени этого человека никто не мог назвать. Говорили о его шрамах, его мрачном лице и о ноже с витиеватыми узорами на ручке…

В конце своей жизни (хотя все это лишь догадки и домыслы) Лафит совершил путешествие во Францию, куда доставил огромную партию нелегального пороха, после чего вернулся в Сент-Луис. Как и полагается пирату на пенсии, Лафит занялся благотворительностью, изданием книг, помощью беглым рабам и написанием мемуаров. По неподтвержденным данным, пират умер в 1854 году от простуды. В середине ХХ века его потомок опубликовал знаменитый журнал Жана Лафита, содержание которого наглядно доказывало, что иногда жизнь бывает опаснее самого неправдоподобного приключенческого романа.

Глава 7. Пауни

Здесь стоит вновь упомянуть о том, что история Хью Гласса до его схватки с медведем больше напоминает легенду. Известно лишь одно: он был рожден, чтобы бежать. Гласс не представлял интереса для историков и журналистов. Вдобавок ко всему он не особенно любил людей. Они были слишком непредсказуемы и опасны. В отличие от всего остального. Математика, картография, даже природа – во всем можно было найти логику, но только не в человеческих поступках.

Итак, по одной версии, оказавшись на берегу где-то в штате Техас, Хью и Джон отправились пешком к Новому Орлеану. На середине пути их схватило племя индейцев. По другой же версии, прежде чем попасть в плен к индейцам пауни[7], Гласс и Джон все-таки добрались до Нового Орлеана, после чего отправились дальше по Миссисипи. В течение нескольких месяцев они работали трапперами, то есть охотниками на пушного зверя.

Так или иначе, приблизительно осенью 1818 года Хью Гласс и его давний приятель Джон охотились в лесу неподалеку от берегов Миссисипи. В этом районе индейцев видели нечасто, а те, что встречались, по отношению к белым людям вели себя достаточно благодушно. Гласс и Джон немного потеряли бдительность и не услышали приближения нескольких охотников племени пауни. Лишь выйдя на поляну, они заметили пятерых пестро одетых мужчин, разговаривающих на своем диалекте. Гласс тут же отступил и сделал знак Джону. Молодой человек и сам заметил их. Он сосредоточенно кивнул и тоже сделал шаг назад. Джону повезло меньше. Он ступил на ветку, которая с громким сухим треском переломилась надвое. Индейцы насторожились и пошли в сторону Гласса и Джона. Оставалось только одно – бежать.

Естественно, их догнали в три счета. Индеец постарше внимательно осмотрел их и кивнул. Этот жест, видимо, значил одобрение, так как остальные члены охотничьего отряда тут же расположились к Хью и Джону. Они о чем-то рассказывали, смеялись и панибратски обнимали Хью и Джона. Объятия хоть и были дружескими, выпутаться из них все равно не давали. Спустя пятнадцать минут такой прогулки Хью и Джон поняли – они пленники. Вопрос лишь в том, что это за племя и что им от них нужно.