Записки подводников. Альманах №3 - Виктор Иванович Чаплыгин
Экипировка нашлась быстро. Старпом принес свою тужурку с двумя просветами, у капитан-лейтенанта Гриднева экспроприировали новую каракулевую шапку, помощник принес новое «РБ», предназначенное для проверяющих. Замполит попросил «шапку с ручкой» у командира, якобы запечатлеться в образе капитана 1 ранга на долгую память. Этим он вызвал у командира крайнее удивление: «или пересидел на борту или перепил» – подумал командир, и предложил заму сходить на берег. Отказ от схода вызвал у командира еще большее подозрение, но отказать заму он не мог, так как тот частенько выручал его в разных ситуациях.
«Комиссию «инструктировали лично зам и старпом. Мичман Сопрыкин был одет в старпомовскую тужурку, капразовскую командирскую шапку и новую куртку «РБ», при этом куртку застегнули таким образом, чтобы рельефно проглядывались погоны старшего офицера. «Руководитель проверки» был готов. По предложенной замом версии это был какой-то хрыч из Политуправления ВМФ.
Второго члена «комиссии» особо переодевать не пришлось: только пошитая шинель с погонами капитан-лейтенант а, дорогая и непривычная для северов шапка, плюс лоснящаяся физиономия лейтенанта Шылыгина, за версту выдавали в нем «московского гостя». Ему была отведена роль инструктора Политуправления по комсомолу.
Отдельно «члены комиссии» были проинструктированы насчет задаваемых вопросов.
Подготовка к проверке соседнего борта завершилась. Старпом набрал номер телефона соседнего борта и попросил Лебедева. Тот с хрипотой в голоса спроси «Ну как?», старпом ответил «Хреново!»
– А что проверяли?
– Полноту экипажа, уровень политподготовки, и еще какую-то хренотень, сейчас зама мучают.
– А можно ли их к нам не пускать? – с голосом последней надежды спросил Лебедев. Дело, в том, что в нарушении всех инструкций и наставлений, у него по «Ветру-2» отсутствовал и командир, и замполит. Это было связано с предстоящим заступлением крейсера в боевой дежурство, и по традиции, командование, нарушая приказы, потихоньку, травило офицеров и мичманов на берег, понимая, что еще насидятся.
– Мы попробуем, но не обещаем. Все, уже поднимаются наверх, – ответил старпом.
Лебедев не нашел дежурного, но успел выгнать подвернувшегося ему вахтенного офицера на мостик. Он спешно накинул полушубок, поднялся на верхнюю палубу и увидел следующую картину: По трапу с соседнего борта лениво спускался «капитан 1 ранга» из Политуправления, за ним вприпрыжку семенил лейтенант «комсомолец».
Сзади на почтительном расстоянии и с подобострастным видом следовали старпом и замполит. Громко прозвучала команда дежурного по кораблю «Смирно!» (это был перебор, но можно было понять: с корабля сходила КОМИССИЯ!!!).
Лебедев предусмотрительно спрятался в ограждении рубки: «Боже, почему все всегда а меня!», – взмолился он, и, ясно представил себе, что виноватым, как всегда, сделает его. Комиссия и ее последствия казались неимоверным грузом, который внепланово лег на его хрупкие плечи.
– Чтоб оно все горело! – пожелал он вслух.
– Не понял, товарищ капитан 3-го ранга?! – переспросил вахтенный офицер с мостика.
– Ты, что способен что-то понять! Лови ветер! – отделался старпом.
Вахтенный офицер, убедившийся в очередной раз, что справедливости на свет нет, и обидевшись на старпома, тихо пожелал ему неспокойной ночи.
В это время верхний вахтенный соседнего борта одетый, как для экспедиции на Северный полюс, сидя на бордюре железного причала и сосредоточенно ковыряясь в носу, не ожидал такого поворота событий. Комиссия направилась к его трапу. От удивления он рефлекторно чуть не передернул затвор и не спросил «Стой, кто идет?»
Но как и следовало ожидать после первого же вопроса проверяющих «Сколько орденов у комсомола?» он обмяк и всем весом навалился на гашетку «Каштана», как будто на пирсе все горело. Он всем своим существом хотел чтобы дежурный ответил на вопрос, который он так и не понял.
Комиссия поднялась на борт. На мостике дернулся вахтенный офицер и изощряясь, как только было можно, начал судорожно ловить «Ветер-2», на как назло, кругом стояла полнейшая тишина. Отчаявшись проявлять свое служебное рвение, он с тоской уронил челюсть на ограждение рубки, и стал наблюдать за событиями.
Доклад верхнего вахтенного дежурному по пл, которому уже сообщили, что его искал старпом, поверг дежурного в шок, в его мозгу закрутились все политические вопросы, на которые он знал ответы или только догадывался… К сожалению, их было немного: кроме слов «гласность», «перестройка» и «кооператив» (несбыточная мечта всех младших офицеров) на память ничего не приходило. И все-таки одна трезвая мысль рефлекторно родилась в его воспаленном мозгу: «ДО-ЛО-ЖИТЬ!!!». Но доложить было некому, ведь Лебедев уже давно трусливо наблюдал из ограждения рубки
«Капитан 1 ранга» грозно спросил: «Кто старший на борту?»
Непроинструктированный верхний вахтенный честно доложил «старший помощник». Минуты на две повисла тишина, члены комиссии о чем-то в полголоса переговаривались. Лебедев не хотел и не мог заставить себя выйти к проверяющим. Удивительное дело, и в убийственный шторм, и при возгорании в отсеке, и при «ЧП» во время погрузки боеприпаса, он не проявлял себя трусом, а тут было такое впечатление, что отказали ноги.
Минуты текли как часы, Лебедев всем своим нутром желал, чтобы случилось чудо, на пирсе появился командир или зам, или что-нибудь иное отвлекло бы эту чертову комиссию. Наконец, «капитан 1 ранга» не выдержал, и глубокомысленно произнес:
– Ждать вашего старпома, это просто околеть здесь! и весело взметая снег двинулся на ПРК. За ним потянулись московский лейтенант и командование соседей (старпом и замполит).
Понимая, что на лодку спускаться не будут, Лебедева отпустило, и он, наконец, вынырнул из омута подводной службы. Низко опустив голову, он двинулся за процессией. Догнав «комиссию» он торопливо представился «ст арший помощник командира рпк СН «К-192» капитан 3 ранга Лебедев!».
Вместо приветствия, первые слова проверяющего сразу испортили ему настроение
– Сколько смен у Вас на борту?
– У нас все хорошо, на борту две смены! – бодро ответил Лебедев.
– А почему две, а не три, как у соседей? Я слышал, что Вы завтра заступаете в боевое дежурство? – грозно добавил проверяющий.
Этот наглый вопрос поверг Лебедева в крайнее замешательство. Разве можно объяснить москвичам создавшееся положение? Разве они в своих теплых квартирах, с их метро и наличием пива смогут понять настоящего флотского офицера? Сам Лебеде был родом из Липецка, и понятно, как относился ко всем столичным.
Чертыхаясь про себя и мило улыбаясь проверяющим, он с придыханием проблеял:
– «Да, мы…, вообще!», – и это был предел его творческой мысли.
В ответ проверяющий промычал:
– «Да вы не готовы! Как Вы смеете?! Где замполит, где секретарь парторганизации?»
Мысли Лебедева разбежались словно шальные цыплята, и он снова повторил свою глубокую мысль:
– «Да, мы…, вообще», при этом он судорожно начал подмигивать всем окружающим, включая московского комсомольца.
Замполит Радюк, ощущая
