Борис Соколов - Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи

Что касается воспитательной работы, то в основе ее была муштра. Будущим унтер-офицерам не прививали навыков человеческого общения с солдатами, не учили их вникать в душу солдата. Преследовалась одна цель — чтобы солдат был послушным автоматом. Дисциплинарная практика строилась на жестокости. Телесных наказаний уставом не предусматривалось, но на практике они применялись довольно широко…

Основным фундаментом, на котором держалась старая армия, был унтер-офицерский состав, который обучал, воспитывал и цементировал солдатскую массу. Кандидатов на подготовку унтер-офицеров отбирали тщательно. Отобранные проходили обучение в специальных, учебных командах, где, как правило, была образцово поставлена боевая подготовка. Вместе с тем… за малейшую провинность тотчас следовало дисциплинарное взыскание, связанное с рукоприкладством и моральными оскорблениями. Таким образом, будущие унтер-офицеры по выходе из учебной команды имели хорошую боевую подготовку и в то же время владели «практикой» по воздействию на подчиненных в духе требований царского воинского устава.

Надо сказать, что офицеры подразделений вполне доверяли унтер-офицерскому составу в обучении и воспитании солдат (что, кстати сказать, вряд ли хорошо: с одной стороны, офицер фактически самоустранялся от участия в боевой подготовке солдат, а с другой стороны, солдаты оказывались полностью во власти «кулачного права» унтеров и фельдфебелей; эта практика сохранилась и в Красной Армии. — Б. С.). Такое доверие, несомненно, способствовало выработке у унтер-офицеров самостоятельности, инициативы, чувства ответственности и волевых качеств. В боевой обстановке унтер-офицеры, особенно кадровые, в большинстве своем являлись хорошими командирами.

Моя многолетняя практика показывает, что там, где нет доверия младшим командирам, где над ними существует постоянная опека старших офицеров, там никогда не будет настоящего младшего командного состава, а, следовательно, не будет и хороших подразделений».

Бросается в глаза, с каким увлечением Георгий Константинович описывает процесс воинской учебы. Создается впечатление, что эта сторона службы его привлекала больше всего. И в Красной Армии в аттестациях неизменно подчеркивались жуковские успехи в организации и руководстве строевой и тактической подготовкой войск. Быть может, истинное призвание маршала было в том, чтобы учить солдат на младших командиров, будучи унтер-офицером учебной команды? (На преподавание в училищах и академиях, как мы увидим дальше, у него была стойкая аллергия).

С рассуждениями Жукова трудно не согласиться. Унтер-офицерский корпус царской армии был подготовлен очень неплохо, Кроме него самого, из унтер-офицеров вышли, например, такие советские маршалы как С.М. Буденный, С.М. Тимошенко, К.К. Рокоссовский, И.С. Конев. Но вот что бросается в глаза. Еще до поступления в учебную команду, Жуков полгода осваивал военную премудрость в запасных частях. А став унтер-офицером, на фронт попал только год спустя после мобилизации. В Великую Отечественную войну роскоши по полгода учиться военному делу Георгий Константинович новобранцам не давал. Бросал в бой необученное, а часто и невооруженное пополнение, чье пребывание в запасных батальонах исчислялось немногими неделями. Порой же местных жителей, мобилизованных на только что отбитой у неприятеля территории, сразу бросали в бой. Да и старшинам и сержантам по полгода учиться не давали. Из-за огромных безвозвратных потерь Красной Армии мало кто из младших командиров успевал приобрести и передать подчиненным боевой опыт. Все они погибали слишком быстро.

Порочность системы воспитания, когда исключительный упор делался на младших командиров, заключалась в том, что солдаты лишались всякой инициативы, не были приучены к самостоятельным действиям и не смели ничего сделать без разрешения. Эта черта царской армии сохранилась и в Красной Армии, хотя роль младшего комсостава претерпела существенные изменения.

В начале августа 1916 года свежеиспеченных унтеров стали рассылать по маршевым эскадронам. 15 человек отправили сразу на фронт — в 10-ю кавалерийскую дивизию. Жуков вспоминал:

«В списке этих 15 человек я стоял вторым и нисколько этому не удивился, так как хорошо знал, чьих рук это дело.

Когда читали список перед строем команды. Четыре с половиной улыбался, давая понять, что от него зависит судьба каждого из нас. Потом нас накормили праздничным обедом и приказали собираться на погрузку. Взяв свои вещевые мешки, мы пошли на место построения фронтовой команды, а через несколько часов наш эшелон отправился в сторону Харькова.

Ехали долго, останавливались чуть ли не на каждом разъезде. Навстречу шли эшелоны с ранеными. Наступление Юго-Западного фронта генерала А. А. Брусилова, начавшееся с прорыва австрийских позиций в районе Луцка, стоило больших потерь и постепенно истощала силы русской армии».

Историк С. Г. Нелипович, изучив данные российских, германских и австрийских архивов, установил, что общее соотношение безвозвратных потерь было далеко не в пользу русских войск. В период с мая по декабрь 1916 года войска Юго-Западного фронта потеряли убитыми 201 тысячу солдат и офицеров, ранеными -1091 тысячу и пропавшими без вести (главным образом — пленными) — 153 тысячи. Австро-венгерские войска за тот же период в операциях против Юго-Западного фронта, а также в сражении под Барановичами с войсками Западного фронта и на Румынском фронте потеряли 45 тысяч солдат и офицеров убитыми, 216,5 тысяч ранеными и около 378 тысяч пленными. Потери германских войск, действовавших против Юго-Западного фронта, достигли примерно 39 тысяч пленными и 101 тысячи убитых и раненых. Соотношение по пленным было в пользу русских войск — 2,7:1. Зато убитых в армиях Центральных держав было в 3,3 раза меньше, чем в русской армии, а раненых — в 3,6 раза меньше. К столь большим потерям привел разрозненный, по частям, ввод резервов для развития первоначального успеха под Луцком. В недостаточно подготовленных лобовых атаках русская армия достигла крайней стадии истощения. С осени 1916 года начался призыв 16-17-летних юношей, составивших основной костяк запасных частей накануне Февральской революции 1917 года.

Жукова и его товарищей определили в 10-й Новгородский драгунский полк. Когда выгружались в районе Каменец-Подольска, неприятельский самолет совершил налет на станцию. Взрывом бомбы убило одного солдата и ранило пять лошадей. Так Георгий Жуков получил боевое крещение.