Борис Тененбаум - Великий Наполеон

В общем, уже 24 августа русский флот под командой Ф.Ф. Ушакова пришел в Константинополь. Ему выделили 6 линейных кораблей и 7 фрегатов, так что в общем он располагал 794 артиллерийскими орудиями – примерно 80 процентов от того, что было у Нельсона. Союз с Турцией действительно состоялся, и турки добавили Ушакову еще 4 линейных корабля и десяток фрегатов. Общее командование соединенным флотом было поручено ему – турки прекрасно помнили его успехи в Русско-турецкой войне и не сомневались, что для общей пользы русский адмирал предпочтительнее турецких.

Первой целью соединенного русско-турецкого флота были назначены так называемые «венецианские острова».

II

Так именовались бывшие владения Венецианской Республики в Архипелаге: Корфу, Кефалония, Итака, Занте и так далее. После того как генерал Бонапарт росчерком пера уничтожил Венецию как государство, поделив ее с Австрией, острова отошли Франции. Насколько Федор Федорович Ушаков интересовался Итакой как «…родиной Одиссея…», сказать трудно – скорее всего, его это не занимало. А вот островом Корфу он наверняка был озабочен – там в венецианской крепости стоял французский гарнизон.

Именно там, на острове Корфу, и собирался было найти себе прибежище французский флот, уничтоженный Нельсоном у Абукира, который успел соорудить там и новые вполне современные укрепления. Ну, адмирал Ушаков дело свое знал – операции по очистке «венецианских островов» начались в октябре 1798 года и окончились в феврале 1799-го капитуляцией крепости Корфу. Заодно уж французов изгнали и с Итаки…

Но это было только частью операций Второй Коалиции – куда более серьезные дела шли на суше. Русско-австрийская армия под командованием А.В. Суворова начала вторжение в Северную Италию. В своем роде это была «Итальянская кампания наоборот» – в короткий период времени с апреля по август 1799 года Суворов очистил долину реки По, взял Милан и ликвидировал Цизальпинскую Республику. Из всех завоеваний Бонапарта в руках французских войск оставалась только Генуя. Дальше, правда, начались серьезные затруднения. В Голландии предполагалось высадить русско-английский десант. Замысел состоял в том, чтобы и учрежденная Батавская Республика исчезла с карты Европы. На помощь к десанту направлялись австрийские войска, которые переводились туда из Швейцарии. На смену им из Италии в Швейцарию переводился корпус Суворова. Однако этот маневр вышел союзникам боком. Генерал Массена ровней Бонапарту не был, но полководец он был отважный и инициативный. Он атаковал союзников в тот момент, когда большая часть австрийских войск из Швейцарии уже ушла, а войска Суворова еще не прибыли. В сражении под Цюрихом он разбил соединенную русско-австрийскую армию, и 23-тысячный отряд Суворова оказался перед лицом сил Французской Республики, превосходящих его войска по крайней мере втрое. Он, однако, умудрился уйти от верного разгрома через альпийские перевалы, осенью обычно непроходимые. Афоризм Наполеона Бонапарта о «…льве в роли командующего…» оправдался вполне – даже Массена, упустивший верную победу, всячески хвалил своего противника. В общем, из Швейцарии французы союзников все-таки выдавили. Десант в Голландии тоже не удался, его пришлось эвакуировать.

А в октябре 1799 года произошло событие, и серьезное, и в высшей степени огорчительное для союзников, – во Францию вернулся генерал Бонапарт.

III

Идея использовать рабов в качестве воинов может показаться странной, но для турок, умелых скотоводов, называвших покоренных христиан «райей» – «стадом», она была довольно естественной. Если можно пользоваться людьми как «овцами», почему бы не завести и людей-«овчарок»? Детей, взимаемых с побежденных в качестве своего рода налога, забирали из их семей, обращали в ислам и воспитывали в качестве воинов. Юридически они становились рабами султана и обычно предназначались или для службы во дворце, или в массе своей – для службы в так называемых «новых войсках» – «ени чери», в европейской традиции превратившихся в янычар.

Было время – это были лучшие войска Оттоманской империи. Но с течением времени их перестали пополнять новыми наборами рабов, выгодная служба стала наследственной – и к концу восемнадцатого века янычары выродились в малоуправляемую вооруженную массу, куда более опасную для султана, чем для его врагов.

Этот же вариант – приобретение детей-рабов, выращиваемых для войны, – в Египте принял и вовсе странный оборот: они, называемые мамлюками, сами стали там правящим сословием, а их беи – властью в стране. Правда, статус воина-мамлюка по наследству не передавался, сыновья мамлюков получали состояние своих отцов, но не их статус. Новых мамлюков покупали на невольничьих рынках, «сырье» шло главным образом с Кавказа. Они вырастали фанатично преданными исламу, прекрасными воинами, мастерски владевшими и саблей, и конем, но с точки зрения европейских военных представляли собой чистый анахронизм.

Теперь им предстояло помериться с силами с современной французской армией.

Между высадкой французской армии в Египте в июле 1798 года и возвращением ее вождя во Францию в октябре 1799-го прошло немногим больше года. Предприятие это, несмотря на огромные трудности, началось успешно. В битве у Пирамид 21 июля 1798 года французская армия полностью разбила войско мамлюков – и все время между этим днем и 1 августа – днем разгрома французского флота Нельсоном – провела в увлекательной «рыбалке»: на согнутый штык привязывалась длинная веревка, и из Нила выуживали тела погибших беев. В полном соответствии с традицией они шли в бой на чистокровных конях, с выложенными самоцветами саблями и в пышных одеждах, увешанных драгоценностями. Ну, пыл, натиск и прекрасный конь – весь этот рыцарский набор, годный для Средневековья, в XIX веке оказался слабым оружием.

В Европе к этому времени методы борьбы с лихой кавалерией были уже отработаны до автоматизма – пехота строилась в каре и ощетинивалась штыками, в углах этих импровизированных квадратов ставились полевые пушки, нападающих встречали залпом – и конница рассыпалась в прах. Единственным отклонением от установившегося шаблона была разве что команда генерала Бонапарта, получившая широкую известность: «Ученых и ослов на середину!» Целью ее, собственно, было поставить в центр каре наиболее ценные элементы французских походных колонн – драгоценный транспорт и специалистов, но, как отмечает Е.В. Тарле, в данном случае необходимая краткость военной команды шла в ущерб принятым нормам вежливости.

Так что египетское войско оказалось разбитым в пух, кто уцелел – пытался бежать, многие тонули в Ниле, и у предприимчивых удильщиков недостатка в «улове» не было. Солдаты вряд ли сразу поняли, что, собственно, произошло у Абукира. Офицеры высокого ранга, однако, в вопросах стратегии разбирались получше. То, что армия отрезана от Франции – и, следовательно, не получит ни помощи, ни снабжения, ни подкреплений, – им стало понятно. И о том, что отойти армии теперь некуда, они тоже догадывались. Вопрос был в том, что делать дальше?