Брежнев. Генсек «золотого века» - Юрий Михайлович Чурбанов
* * *
Вернемся к беседе его вдовы с писателем Владимиром Карповым. Речь начинается с воспоминаний о Кишиневе, когда дочь Галина неожиданно увлеклась цирковым артистом, да еще не местным:
«Не знаю, кто кого высмотрел: Галя его или он ее, во всяком случае, понравился ей: здоровый, красивый мужчина, умел ухаживать… Он работал эквилибристом. Очень сильный, лежа, на ногах держал лестницу, а по ней забиралось несколько акробатов, трюки выделывали. Тяжелая работа. Нужна не только сила — сложно равновесие держать. Выступление непродолжительное, а тренировки многочасовые, ежедневные.
— Говорят, он цыган?
— Нет. Он русский, донской казак из Ростова-на-Дону. Звали его Евгений Тимофеевич, фамилия Милаев. Галя, когда регистрировалась, стала Милаевой, правда, потом вернулась к нашей фамилии — Брежнева. Он почти на двадцать лет ее старше. Ну, ей нравился… Знаете как — сердцу не прикажешь!
— Надоело, наверное, сидеть дома: папа строгий, мама строгая… Захотелось на свободу…
— Когда мы заметили, что они встречаются, я с ним поговорила: „Евгений Тимофеевич, вы подумайте, Галя только-только начала в университете учиться, ей 20 лет. Вы намного ее старше, у вас все-таки двое детей…“ У него в 1948 году жена умерла при родах в Ленинграде, мальчика и девочку родила — двойняшек. Умерла от заражения крови. Ему жена, конечно, нужна, но не такая, как Галя, неопытная девчонка. Вроде бы он меня послушался. Они расстались. Цирк побыл месяц и уехал, а мы в 1950 году перебрались в Молдавию. Юра, как я уже говорила, остался учиться в Днепропетровске. Я часто ездила к Юре: проверить, приготовить еду. И вот я однажды поехала к нему, а Галя: „И я с тобой поеду, провожу до Одессы“. Я на машине ездила до Одессы — поездом очень долго: пересадка неудобная, поэтому до Одессы на машине, а дальше — поездом. Приехали в Одессу, пошли гулять по городу, и вдруг вижу афиши — цирк! И выступает Милаев!
— Она знала, что он будет в Одессе?
— Нет. Не знала. Случайность. Но роковая случайность. В июне Леня ушел в отпуск, и мы с ним уехали в Кисловодск. Галю не взяли, потому что она училась, надо в университет ходить на лекции. А она, как только мы уехали, сразу же в Одессу, к Милаеву. Там они и расписались. Бросила учебу — один зачет ей оставалось сдать, чтобы перейти на четвертый курс. У них уже все сговорено было, конечно. От нас только скрывала, потом я узнала, что она с ним регулярно переговаривалась по телефону. Без нашего родительского согласия и вышла замуж.
Одиннадцать лет они вместе жили, а потом разошлись. Галя вернулась с дочкой к нам. В соседнюю секцию пробили дверь, получилась двухкомнатная квартира у нее. Отец не хотел, чтобы был отдельный вход, хватит, как он сказал, „шляться“. И потому дверь, выходящую в другой подъезд, заложили, чтобы, как отец говорил, знать, кто приходит. В общем, в нашей квартире у нее была спальня, гостиная, обставили ей эти комнаты — кресла, столик, буфет небольшой, телевизор, бар-торшер.
…Мне Леня сказал, что едет в Казахстан, хотя официально еще не был избран. Потом позвонил, чтобы мы готовились в дорогу. Леня попросил оставить эту квартиру за нами, потому что мы уже и так наездились. Ему разрешили. Мебель, вещи остались здесь. За квартиру мы, конечно, платили. Повезла я с собой Галину дочку, Витусеньку, ей было два года. Она с нами жила, потому что Галина все время разъезжала с цирком».
Да, недаром толкуют в народе: маленькие детки — маленькие бедки. Добродушному Леониду Ильичу довелось прожить всю свою долгую жизнь, подтверждая правильность этой поговорки…
* * *
Меж тем дела на целине разворачивались быстро и круто. Нетерпеливый Хрущев торопил казахстанских руководителей, а те старались изо всех сил. 5 февраля 1954 года в Алма-Ате пленум ЦК компартии Казахстана утвердил прилетевших из Москвы Пономаренко и Брежнева в их новых должностях. Одновременно, по вздорному капризу Хрущева, деятельность прежних руководителей республики по сельскому хозяйству была почему-то признана неудовлетворительной (впрочем, новые хозяева против прежних кадров никаких гонений не проводили).
О целинной эпопее, которая была действительно героическим свершением советского народа, написано у нас очень много. К сожалению, это преимущественно расплывчатые сочинения журналистов-беллетристов или слащавые, составленные для начальства, воспоминания. К этому же роду относятся и мемуары самого Брежнева, написанные льстивыми литзаписчиками. Вот один лишь образчик такого рода «художественных» описаний:
«С утра раскаленное солнце начинало свою опустошительную работу, медленно плыло в белесом, выцветшем небе, излучая нестерпимый зной, а к вечеру, малиново-красное, тонуло в мутной дымке за горизонтом. И снова, почти не дав роздыха, вставало на следующий день, продолжая жечь все живое. И так неделя за неделей, месяц за месяцем… 1955 год называли „годом отчаяния“ на целине…»
Цитировать все это мы не станем, хотя отметим, что не речь самого Леонида Ильича здесь слышна, а стук машинки равнодушного сочинителя. Зато П. Пономаренко, человек умный и суровый, находясь уже в отставке, сумел рассказать кое-что достоверное:
«Знаете, что было там зимой 1954 года? Когда Пленум ЦК принял решение об освоении целинных земель, то сразу в казахстанские степи стали гнать сельскохозяйственную технику, чтобы уже с весны начать работы. Гнать все подряд, без разбора: плуги, комбайны, сеялки, бороны. Станций и то не было. Просто будка в чистом поле. Поэтому все, что сюда приходило, сгружалось, засыпалось снегом, а новые грузы ставились на предыдущие и опять уходили под снег. Портились, ржавели, ломались. Атбасар, Акмолинск, другие железнодорожные станции превратились тогда в кладбище сельскохозяйственной техники. И ничего нельзя было с этим поделать, так как времени на раздумье, на какое-то планирование поставок нам не дали. Хотя отвечать, случись что, пришлось бы все равно нам».
Да, руководители целинного проекта в Казахстане старались, выбиваясь из сил, но из Москвы на них постоянно оказывалось жесткое давление. По докладу Хрущева февральско-мартовский Пленум ЦК 1954 года принял специальное решение «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель». Согласно этому решению, предусматривалось освоить
