Алексей Брусилов - Мои воспоминания. Брусиловский прорыв

Борису повезло, ибо он совсем не знал своей невесты, был сосватан заочно, а получил исключительно милую, добрую, любящую жену, да еще ее мать и бабушку, которые буквально боготворили его и баловали, как родного сына. Вначале Борис и Нина жили в Петербурге, но вскоре для них специально родными Нины было куплено имение «Глебово» под Москвой, около г. Воскресенска. Пока мать была жива, хозяйство этого прекрасного имения велось хорошо, но после ее смерти все пошло вкривь и вкось, ибо Борис воображал себя помещиком, но ровно ничего в хозяйстве не понимал. Несмотря на это, крестьяне его любили.

Младший мой брат, Лев, служил всегда в Морском ведомстве и очень увлекался своим делом. Впоследствии он был назначен начальником Морского генерального штаба и в чине контр-адмирала в 1909 году скончался. Нужно правду сказать, что наши морские неудачи на Дальнем Востоке и всевозможные непорядки в Морском министерстве сильно волновали его и, конечно, не могли не ухудшить состояния его здоровья. Женат он был на Екатерине Константиновне Панютиной, происходившей из морской семьи; женился он в бытность свою в Черноморском флоте, в Николаеве.

Мы все жили дружно, и семейные наши события всегда были близки одинаково нам всем, хотя часто мы жили в разных местах и виделись редко. По характеру, образу жизни и служебным интересам все три брата были весьма различны.

В девяностых годах прошлого столетия я был назначен помощником начальника Офицерской кавалерийской школы. Начальником школы был в то время генерал-майор Авшаров. Он был человек с виду добродушный, но с азиатской хитрецой, и – не знаю, вследствие ли старости или свойств характера – не отличался особым рвением к службе и везде, где мог, старался доставить мне неприятности и затруднения. В сущности, во внутреннем порядке школы всем управлял я, а он был как бы шефом, ничего не делающим и буквально бесполезным.

Он старался как будто бы и дружить со мной, но одновременно выказывал большую хитрость, заявляя всем начальствующим лицам, а в особенности великому князю Николаю Николаевичу, что управляет всей школой он и что ему необыкновенно трудно управлять мною и моими помощниками. Великий князь Николай Николаевич отлично знал, в чем дело, но благодаря генералу Палицыну[21], его начальнику штаба, считал нужным терпеть Авшарова и дальше.

Лично меня это нисколько не устраивало, и поэтому в один прекрасный день я написал ген. Палицыну письмо, в котором изложил, что я не настаиваю на том, чтобы меня назначили начальником школы, но прошу о назначении меня командиром какой-либо кавалерийской бригады, так как не считаю возможным оставаться на должности помощника начальника школы и нести все его обязанности, не имея никаких прав и преимуществ по службе. Об этом я просил его доложить и великому князю.

Оказалось, как мне это было впоследствии сообщено, что великий князь все время настаивал, чтобы я был назначен начальником школы, и что это был каприз Палицына – сохранить такое невозможное положение. В скором времени после этого Авшаров был смещен и назначен состоящим в распоряжении великого князя, а я был назначен начальником школы. При этом Николай Николаевич мне сказал, что более бездеятельного и бесполезного человека, как Авшаров, он никогда в жизни не встречал и что отнюдь не он виноват в том, что Авшарова так долго держали на этом месте.

Вскоре затем, по выбору Николая Николаевича, я был назначен начальником 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Она считалась лучшей и, конечно, была балованным детищем Николая Николаевича. В ней числились следующие полки: лейб-гвардии Конно-гренадерский, лейб-гвардии Уланский ее величества полк, лейб-гвардии Гусарский его величества полк, лейб-гвардии Драгунский, Гвардейский запасный десятиэскадронный кавалерийский полк; 2-й дивизион Гвардейской конно-артиллерийской бригады числился в этой дивизии.

Командирами этих полков были следующие лица: Вл. Хр. Рооп, Александр Афиногенович Орлов, Борис Михайлович Петрово-Соловово и герцог Г. Г. Мекленбургский. Каждый из них имел свои хорошие и дурные стороны, но со всеми ними у меня были прекрасные отношения. Все мне верили и считали необходимым стараться угождать мне в той или иной степени.

Каждый из этих генералов имел, конечно, свои специфические свойства. Рооп, человек очень красивый, изящный, корректный, выдержанный, в своем полку почти никакой роли не играл, и корпус офицеров его почему-то не любил. Что касается Орлова, то он, наоборот, имел громадное влияние на офицеров своего полка, и все они очень уважали и любили его. Он сильно пил, и даже эта страсть не мешала любви офицеров к нему, а напротив как бы увеличивала эту любовь; бывали случаи, когда офицеры скрывали от высших начальствующих лиц его дебоши.

Наружность его была исключительно красивая. Он на моих глазах буквально сгорел, будто сжигаем внутренним огнем отчаяния и горя. Это – тот самый Орлов, о котором передавали легенды романтического характера. Я уверен, что ничего грязного тут не было и не могло быть, но что им увлекались – это верно. Отчасти благодаря этим увлечениям, вернее одному из увлечений, он и погиб. Заболев скоротечной чахоткой, он был отправлен в Египет, но, не доехав, умер, и тело его привезли в Петербург. Я чрезвычайно сожалел о ранней его смерти.

Командир Гусарского полка, Петрово-Соловово, был честнейший и откровеннейший человек, я очень его любил. Не знаю, где он и что с ним случилось. Что касается герцога Мекленбургского, то он в мое время закончил командование своим полком и вскоре затем скончался. Это был большой чудак, и как он ни старался быть хорошим полковым командиром, это ему мало удавалось.

Он был очень честный, благородный человек и всеми силами старался выполнять свои обязанности. Женат он был на очень умной и энергичной женщине Наталии Федоровне Вонлярской (графиня Карлова), она много способствовала смягчению странностей его характера.

Сдал он лейб-драгун при мне графу Келлеру, известному своим необычайным ростом, чванством и глупостью.

Граф Келлер был человек с большой хитрецой и карьеру свою делал ловко. Еще когда он был командиром Александрийского гусарского полка, в него была брошена бомба, которую он на лету поймал, спасшись от верной смерти. Он был храбр, но жестокий, и полк его терпеть не мог.

Женат он был на очень скромной и милой особе, княжне Марии Александровне Мурузи, которую все жалели. Однажды ее обидели совершенно незаслуженно, благодаря ненависти к ее мужу. Это было в Светлый праздник. Она объехала жен всех офицеров полка и пригласила их разговляться у нее. Келлеры были очень стеснены в средствах, но долговязый граф желал непременно задавать шику (чтобы пригласить всех офицеров гвардейского полка разговляться, нужно было очень потратиться). Хозяева всю ночь прождали гостей у роскошно сервированного стола и дождались только полкового адъютанта, который доложил, что больше никого не будет.