Кампанелла. Последний маг эпохи Ренессанса - Альфред Энгельбертович Штекли
Мужество, проявленное Кампанеллой и Кларио во время пыток, оказало решающее влияние на исход процесса. После полутора лет, проведенных в тюрьмах Падуи и Рима, Джамбаттиста Кларио был приговорен к унизительному церковному покаянию и выпущен на свободу. Лонго был тоже освобожден. А в отношении Кампанеллы дело обстояло иначе. Несмотря на отсутствие каких-либо дополнительных материалов, было решено по-прежнему держать его в темнице. Вторая зима в тюрьме римской инквизиции тянулась особенно долго. Чем больше думал он о Городе Солнца, тем жарче становилось желание свободы. Он должен во что бы то ни стало вырваться на волю! Он продолжал уверять инквизиторов, что исповедует самые ортодоксальные взгляды, и в доказательство написал два трактата – «О христианской монархии» и «О правлении церкви».
14 марта 1595 года Кампанеллу привели в зал, где заседали руководители Святой службы. Ему объявили, что дело его близится к завершению и предложили представить в трибунал окончательную защиту.
Заросший и изможденный узник с желто-синим лицом и слезящимися от яркого света глазами стоял перед инквизиторами и упрямо твердил о своей невиновности. От одежды его остались одни лохмотья, ноги были обмотаны какими-то тряпками. Было приказано выдать ему что-нибудь из одежды и башмаки.
День этот запомнился Кампанелле на всю жизнь, но, разумеется, совсем по иной причине. На тюремном дворе он вдруг случайно лицом к лицу столкнулся со среднего роста арестантом, которого куда-то вели. Они никогда не видели друг друга. Скорее интуицией, чем по описаниям, Томмазо понял, что это Джордано Бруно.
– Здравствуй, Ноланец! – крикнул Кампанелла.
Бруно приветственно поднял руки, скованные кандалами. Надзиратели растащили арестантов в разные стороны.
Кампанелла не ограничился тем, что опроверг пункт за пунктом предъявленные ему обвинения. Используя медлительность квалификаторов, которым было поручено изучение работ Телезия, он счел своим долгом еще раз попытаться оградить учителя от нападок схоластов. Он написал «Защиту последователей Телезия от обвинений Святой службы» и приложил ее в качестве дополнения к собственной защите.
Кардиналы, заседавшие в трибунале, оказались в затруднительном положении. Оттавио Лонго – единственный свидетель обвинения – считался соучастником Кампанеллы и Кларио, к тому же его показания сильно пострадали в результате разоблачений, сделанных Асканио Персио и Пьетро Руффо. А сам Кампанелла дважды выдержал пытку и ни в чем не признался. Вынести суровый приговор, основываясь только на приверженности обвиняемого к Телезию, было невозможно: учение козентинского философа не было официально осуждено церковью. Но инквизиторы не хотели выпускать Кампанеллу.
Месяц шел за месяцем. Никаких новых материалов, усугубляющих вину Кампанеллы, найти не удавалось. Уже около двух лет его держали в тюрьме, а он по-прежнему оставался несломленным. В середине 1595 года казуисты из конгрегации Святой службы пришли к решению, которое их устраивало: было постановлено перевести Кампанеллу в один из римских монастырей, а дело его считать незаконченным и следствие продолжать.
Условия, созданные Кампанелле в монастыре св. Сабины, мало чем отличались от тюремных. За ним был установлен постоянный надзор, и всякая попытка побега была исключена. Правда, ему разрешали выходить в монастырский сад, сидеть на солнце, наслаждаться зеленью и ароматом травы. Он мог писать, но каждую строчку придирчиво проверяли строгие цензоры. Не проходило дня, чтобы в его келье тайно не устраивали обыск, когда он был во дворе или на богослужении. Кампанелла понимал, что инквизиция, окружив его соглядатаями и доносчиками, нарочно предоставила ему некоторую свободу, чтобы поймать его на неосторожно сказанном слове или на мысли, сгоряча доверенной бумаге. Теперь, когда сердце его и разум были полны идеями Государства Солнца, он, во что бы то ни стало, хотел снова очутиться на воле и поэтому был очень осторожен, избегал лишних разговоров, старательно соблюдал устав монастыря, не пропускал ни одной мессы.
Он писал, но писал совсем не то, что надеялись найти в его рукописях хитрецы из Святой службы. Из-под его пера не выходило ни одной строчки, которая могла бы уличить его в опасном образе мыслей. Он, напротив, проявлял себя ревностным христианином и воинствующим католиком.
Кампанелла сочинил «Диалог, направленный против лютеран, кальвинистов и прочих еретиков» и вместе с письмом послал его никому иному, как Альберто Трагальоло! Даже занимаясь вопросами стихосложения, физиологией, поэзией, философией или теорией кавалерийского искусства, он не забывал об инквизиции. Трактат «Поэтика» он посвятил кардиналу Сан-Джорджо родственнику папы и одному из руководителей Святой службы.
Несмотря на все старания Кампанеллы, дело его затягивалось до бесконечности. Хотя и не было найдено никаких новых улик, судьи с приговором не торопились. После двухлетнего заключения в тюрьмах Падуи и Рима он провел еще целых полтора года в монастыре св. Сабины. Только в декабре 1596 года трибунал огласил решение: Кампанеллу объявили «сильно заподозренным в ереси» и приговорили к отречению.
Выхода не было. Человек, не соглашающийся отречься от ереси, в которой его подозревали, считался «формальным еретиком», подлежал выдаче светским властям и сожжению заживо. Томмазо не колебался. Пусть он на словах и отречется от любой ереси, от ереси «иудействующих» или какой-либо другой, на деле он ни на йоту не изменит своим убеждениям! Он исполнит гнусный и унизительный обряд только ради того, чтобы, получив свободу, продолжать борьбу. Он верил, что дождется того дня, когда восставший народ сторицею воздаст инквизиторам и палачам за все их злодеяния.
В пасмурное и холодное декабрьское утро Кампанеллу привели в церковь св. Марии-над-Минервой. Он был одет в санбенито – позорное рубище еретика с намалеванной на нем половиной андреевского креста. На шее висел кусок дроковой веревки, голова была увенчана дурацким картонным колпачком, а в руках он держал свечу из зеленого воска.
Его заставили стать на колени, произнести обычную формулу отречения от ереси и скрепить ее своей подписью. Вслед за этим в соответствии с заведенной процедурой от него потребовали изъявить согласие быть подвергнутым самому суровому обращению в случае, если он вновь будет привлечен к суду инквизиции.
Кампанеллу освободили с обязательством никуда не уезжать из Рима. Слежка за ним не прекращалась. Он был очень осторожен и не давал никакого повода для доносов. Тем не менее, на воле ему суждено было оставаться недолго. Через два месяца после освобождения его снова арестовали.
Неужели нашлись свидетели, подтвердившие прежние обвинения? Или, не выдержав пыток, признался веронец Антонио?
Долгие месяцы ему ничего
