Родион Нахапетов - Влюбленный
Иногда обращались с просьбой:
— Вы НЕ МОГЛИ БЫ поменять картошку на соль и хлеб?
Одна женщина, завидев нас, всплеснула руками:
— Вы‑то зачем тут бродите? Хотите, чтобы в Германию забрали? Немцы отступают и всех на пути подбирают.
На большаке пыль столбом. Днем и ночью дорога была запружена людьми, которых немцы гнали в рабство. По обочинам дорог стояли танки, минометы, пулеметы.
Днем мы отлеживались в кукурузе, питались сырой свеклой, кукурузой. А ночью пробирались к своим, переползая дороги, минуя немецкие укрепления.
Наконец вышли в поле. Справа вздымались большие насыпи. Посреди поля то там, то здесь росли молодые деревья.
Над головой летели снаряды, грохотало справа и слева. Идти я уже не могла, совершенно ослабла. аня чуть не силой заставляла, уговаривала идти дальше, иначе конец! И Мы снова ползли, отлеживались, шли, укрывались в окопах, шли опять…
И вот настало утро. это утро мне не забыть никогда. солнце поднималось из — за насыпей в голубоватой дымке. Я Услышала крик!
— Брат! Родненький!
Это Аня крикнула. И бросилась бежать.
Я увидела бойца, накрытого плащ — палаткой. Он стоял у дерева. Увидев бегущую к нему Аню, боец от неожиданности крикнул:
— Ложись!
Но Аня Бросилась ему на шею:
— Родненький ты мой! Как же мы настрадались! Мы из лагеря Убежали, из Сталино.
Нас привели в село, первое за Макеевкой. Кругом были наши Танки, машины, полные солдат. на улицах группами стояли женщины и мальчишки и что — то оживленно и радостно рассказывали бойцам.
Нас посадили за стол, налили миску жирного борща. Я Потянулась за хлебом, но старый боец остановил меня и сказал:
— Катюша, доченька! Нельзя тебе это. Ты слишком долго голодала, истощена, плохо тебе будет от такой еды. пойми, ведь не жалко…
Старик отобрал хлеб и отодвинул от меня миску с вкусно пахнувшим борщом. Я Заплакала.
Мне дали несколько сухарей.
Проснулась от необъяснимого кошмара. Болела голова. Незнакомые люди хлопотали вокруг меня. Признавала одну Аню.
Первые дни у наших были днями неописуемого душевного потрясения, перелома. Я целыми днями спала. Будили, я ела и снова ложилась спать.
Я видела перед собой бойцов, их приветливые лица и не могла поверить, что все страшные мытарства кончились, что прошло время тяжких испытаний в жандармерии, гестапо, в концлагере. какое — то оцепенение охватило меня, я не могла поверить, что среди своих.
Как напуганная улитка, я вся сжалась и никак не могла расслабиться.
Меня не раз спрашивали:
— Ну, рассказывай…
— Я… Шла… — начинала я. И Замолкала.
— Да, Катюша, ты шла и?..
Я Молчала.
— Говори же!
— Я шла… с заданием, — с трудом выдавливала я из себя.
— С заданием?
— Угу…
— С каким, Катюша? С каким заданием?
Я Не отвечала.
— Не хочешь говорить?
Да. Я не могла выдавить из себя ни слова.
На меня не сердились. Понимали:
— Это от перенапряжения. От всего того, что ты перенесла. Ну, ничего, оттаешь.
Нас с Аней отправили в Макеевку, в Особый отдел МВД.
Там нас допрашивал высокий, слегка сутулый майор. Рядом с Ним находилась женщина — старший лейтенант.
Аня Сразу рассказала, кто она, где была и что делала.
Я Же по — прежнему как в рот воды набрала. какой‑то груз давил мое сознание, и я молчала. Я Молчала три дня. майор не торопил, проявлял заботливое внимание. но я никак не могла избавиться от Страха, что майор — немец, одетый в советскую форму.
Женщина — старший лейтенант сказала:
— Ее нужно в госпиталь.
— Что ты! — засмеялся майор. — Она в норме. Просто она в шоке. Это Пройдет. Я Вижу по ней, что ей есть Что Сказать нам. катя, смотри, вот мое удостоверение. мне можно верить.
Майор протянул мне небольшую книжечку. Я Внимательно изучила ее, но продолжала молчать.
Однажды майор попросил Аню отнести какие‑то документы. Мы пошли с ней вместе-. Как вдруг видим — навстречу идет полицейский из нашего лагеря, переодетый в форму лейтенанта. Тот самый злодей, который ко всем придирался и толкнул меня прикладом.
Аня бросилась к нему:
— Стой, сволочь! Стой! Уже успел свою шкуру сменить? Считаешь, что все сойдет?
Переодетый полицейский оторопел.
Аня позвала троих бойцов, и они отвели полицейского в Особый отдел.
Майор поблагодарил:
— Молодцы, девчата! Важную птицу разоблачили!
Аня Стала рассказывать майору о случае с полицейским, который ударил меня прикладом.
Майор, записывал, потом взглянул на меня и сказал:
— О! Да на тебе лица нет! Сейчас же ложись отдыхать.
Когда я легла, майор заботливо прикрыл меня шинелью.
— Полицейский под строгим арестом, — сказал он. — Поверь, ни одна сволочь теперь не тронет тебя. Никогда. Никогда.
Я задремала. И вот — то ли во сне, то ли наяву — зазвучала моя любимая песня.
— Широка страна моя родная… — негромко звучал голос.
Я очнулась, открыла глаза.
В углу у пианино сидел майор и напевал мою любимую песню.
Именно она разбудила меня, привела в чувство, вернула к реальности.
Я бросилась к майору, обхватила его шею руками, и слезы брызнули из моих глаз.
— Катюша, — удивился майор, — Что С тобой, дорогая девочка? Что Случилось?
— Скажу… сейчас я все расскажу… кто послал, какое у меня задание… Пишите!
Прошли к столу. Сели.
Я Начала с Того, что Зовут меня не катя, а галина. галина прокопенко. затем изложила все, что должна была передать в штаб разведотдела армии и в штаб партизанского движения юга. майор писал, переспрашивал фамилии тех, которые поручили задание, имена членов штаба криворожского подполья.
А Рано утром на легковой армейской машине меня отправили в златоустовку, в штаб разведотдела при генштабе Ркка.
Генерал разведотдела задавал вопросы ровным, спокойным голосом. терпеливо выслушивал ответы.
Мне поверили сразу же. некоторые имена, которые я называла, были зарегистрированы в разведотделе 7–й армии. В Их числе был И Разведчик андрей белявский из села широкое, который служил в Разведотделе 7–й армии, а сейчас являлся членом штаба криворожского подполья. кстати, именно андрей белявский разрабатывал мое задание.
Я старалась быть четкой, докладывать вразумительно и кратко. тем не менее наша беседа длилась более двух часов.
Кроме генерала, в кабинете находились еще два майора. Спрашивали, кто послал, какие сведения должна была сообщить, перейдя линию фронта. передо мной развернули большую топографическую карту кривого рога и попросили указать пункты немецких войск, которые были особенно прочно укреплены в городе, отметить, на каких Улицах, в каких переулках, на каких линиях находятся укрепления. Я Сделала все необходимые пометки — прямо на карте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});