Михаил Мягков - Полководцы Первой мировой. Павел Плеве, Алексей Брусилов, Дмитрий Щербачёв, Михаил Алексеев, Василий Гурко, Владимир Селивачёв

А 14 сентября 1917 года В. И. Гурко был уволен со службы и выслан через Архангельск за границу. Первоначально изгнанник прибыл в Англию, впоследствии жил в Италии, активно участвуя в деятельности эмигрантского сообщества. В последний период жизни в Василии Иосифовиче проснулся талант писателя-мемуариста. Он писал в журнале «Часовой», являлся автором мемуаров. Скончался в Риме.

Как боевой генерал Великой войны В. И. Гурко последовательно прошел путь от должности начальника дивизии (1-й кавалерийской), командира корпуса (6-го армейского), главнокомандующего армией (5-й, Особой), главнокомандующего войсками фронта (Западного). Важным этапом его карьеры было занятие поста начальника штаба Верховного главнокомандующего.

С особым удовольствием вспоминаю совместную службу с генералом Гурко. Он поразительно быстро схватывал суть дела, давал всегда вполне определенные и ясные указания. При этом он не вмешивался в мелочи и в пределах поставленной задачи предоставлял своим ближайшим помощникам вполне самостоятельно вести работу. Кроме того, он всегда вызывал своих помощников на проявление ими личной инициативы, и если вновь высказываемую мысль или замечание против указания, даваемого генералом Гурко, докладчик умел правильно и обоснованно подтвердить, то он соглашался и никогда не упорствовал на своем первоначальном указании.

В. И. Гурко придавал большое значение человеческому фактору на войне, проводил работу с личным составом вверенных ему войск. Забота о подчиненных у генерала сочеталась с качествами «отца-командира». Так, приказы Василия Иосифовича в период боев 1915 г. у Воли Шидловской регулярно обращают внимание подчиненных ему генералов на снабжение и довольствие своих бойцов.

Решительность Гурко-полководца проявлялась в самых различных обстоятельствах. Активность отряда в бою у Маркграбова позволила получить важные оперативные сведения. Ответственное решение генерала оборонять стык 1-й и 10-й армий в ходе Первого сражения у Мазурских озер привела к сковыванию двух германских кавалерийских дивизий. Тот факт, что по собственной инициативе Василий Иосифович атаковал наступающую германскую армию во фланг в период Днестровского сражения, помог выиграть бой у Журавино.

Генерал стремился беречь вверенные ему войска – иллюстрацией тому его требование свернуть операцию у Воли Шидловской, а также артподготовки без пехотных атак в 6-м Ковельском сражении.

Как хорошего тактика В. И. Гурко отличали глазомер и верное понимание обстановки. Его войска грамотно маневрировали, сочетая огневой бой с атакой, умело взаимодействовали артиллерия с пехотой и кавалерией. Кампания 1916 г. стала свидетельницей новых тактических приемов, созданных Гурко. Василий Иосифович не боялся ответственности, ставя решение боевой задачи выше сохранения хороших отношений с начальством.

Как стратега Василия Иосифовича характеризуют два обстоятельства. Во-первых, когда в период начала боев у Воли Шидловской он смог увидеть не только причины и последствия наступления противника, но и сущность его оперативного маневра в период осуществления «Зимних стратегических Канн». Во-вторых, в период нахождения на посту начальника штаба Верховного главнокомандующего он разработал стратегически верный план кампании 1917 года – лучший из всех планов кампаний русской армии в годы Первой мировой войны.

Селивачёв Владимир Иванович

14 июня 1868–17 сентября 1919

Владимир Иванович Селивачёв родился в потомственной дворянской семье Санкт-Петербургской губернии. Предки Селивачёва состояли на военной службе еще в XVIII в., отец будущего генерала был участником обороны Севастополя в Крымскую войну. По семейной традиции Владимир выбрал военную стезю. В 1886 г. он окончил Псковский кадетский корпус, а в 1888 г. – Павловское военное училище, причем в училище был портупей-юнкером и старшим портупей-юнкером. Свою армейскую службу он начал в рядах 147-го пехотного Самарского полка. Отслужив положенные три года в строю, он поступил в Николаевскую академию Генерального штаба – элитное высшее военно-учебное заведение дореволюционной России. Селивачёв окончил академию по 1-му разряду в 1894 г., однако к Генеральному штабу причислен не был… из-за необычайно вытянутой формы головы. Сам он говорил об этом эпизоде биографии: «Я в академии им всем и насолил. Кончил первым. Но все же трудно поверить, из-за формы головы меня не перевели по Генеральному штабу… Много мне эта моя голова хлопот в жизни причинила…»

Генерал-лейтенант, русский военачальник, герой русско-японской войны, один из лучших военачальников русской армии периода Первой мировой войны, видный советский военачальник эпохи Гражданской войны.

Его дивизия за годы Первой мировой переменила 34 корпуса и 14 армий, прикрывая бреши на самых опасных направлениях.

Сослуживец Селивачёва, офицер-генштабист М. Н. Архипов, вспоминал: «Это был замечательный человек и выдающийся военачальник. О нем необходимо сказать несколько слов… Передо мной стоял небольшого роста, худощавый человек с большой бородой, бакенбардами и невероятного фасона головой. Голова уходила вверх острым клином; это была сахарная голова и, когда генерал одевал фуражку, то верхняя, острая часть головы выпирала кверху через эту фуражку. Я был предупрежден о его внешности, но невольно взглянул на голову. Этот физический недостаток не повредил его мозги, а скорее обострил их. Умный, строгий взгляд его карих глаз, живость характера, горячая преданность военному делу, настоящий feu sacré («священный огонь») и большая требовательность к своим подчиненным делали его выдающимся военным учителем».

По возвращении в полк началась обычная строевая служба, как будто в биографии нашего героя и не было блестящего окончания академии. Тем не менее способного офицера стали все чаще привлекать к исполнению обязанностей генштабистов при штабах, в различных комиссиях по военно-административной и военно-учебной части. В период с 1897 по 1901 гг. он занимал должность старшего адъютанта штаба I армейского корпуса.

Возможно, несправедливость с непричислением к Генштабу заставила Селивачёва обратить пристальное внимание на плачевное состояние старой русской армии и прежде всего тех принципов, на которых она строилась. Глубокий внутренний мир Селивачёва, его склонность к серьезным размышлениям о стране и ее вооруженных силах, о нравственных вопросах на протяжении многих лет жизни раскрываются в его удивительном дневнике. Разочарование в российской действительности и самые пессимистические, безотрадные картины стали лейтмотивом записей Селивачёва на протяжении многих лет.

В 1901 г. Селивачёва перевели на службу в 85-й пехотный Выборгский его императорского, королевского величества императора Германского короля Прусского Вильгельма II полк. Забота об армии проявлялась у Селивачёва не в одних критических заметках. Несмотря на то, что формально он не попал в Генеральный штаб, Селивачёв был подлинным представителем интеллектуальной элиты армии. Он много времени уделял самосовершенствованию в военном деле, активно занимался с нижними чинами и офицерами, стараясь повышать их подготовку и расширять кругозор, участвовал в военно-научной работе, лагерных сборах. В 1903 г. Селивачёв был произведен в подполковники и переведен в 88-й пехотный Петровский полк, стоявший в Новгородской губернии. В июле 1904 г. полк был направлен на войну с Японией, Селивачёв к этому времени командовал батальоном.

Главная неправильность – руководители вовсе не руководят, не показывают и не учат, а лишь требуют и критикуют что есть силы и умения.

Виновата наша подлая система и поведение наших г.г. офицеров, на глазах нижних чинов появляющихся нередко в столь пьяном и непотребном виде, что вызывают со стороны нижних чинов только смех и пересуды.

У нижних чинов нередко занимают деньги, обсуждают с нижними чинами и перед ними поступки товарищей и старших и при них вытворяют всякого рода хозяйственные шахермахерства – противно смотреть на подобного рода панибратства!!!!

В Маньчжурии он получил свой первый боевой опыт и проявил чудеса храбрости. 3 октября 1904 г. Селивачёв был ранен в голову при взятии Новгородской сопки.

Бой за Новгородскую (так называемую «сопку с деревом», названную Новгородской в честь штурмовавших ее бойцов 22-й пехотной дивизии, в мирное время дислоцированной в Новгородской губернии) и Путиловскую (названа в честь генерал-майора П. Н. Путилова) сопки произошел на заключительном этапе сражения на реке Шахэ 3–4 октября 1904 г. Обе сопки представляли собой отроги одной и той же высоты (западный отрог – Путиловская и восточный – Новгородская). Эта высота находилась в центре расположения русских войск, и овладение ею имело принципиальное значение, поскольку давало возможность контролировать долину реки Шахэ. За контроль над этими высотами развернулись ожесточенные бои, сопровождавшиеся штыковыми атаками и рукопашной. Только в бою 3 октября укрепившиеся на высоте японцы потеряли порядка 1500 человек, бригада генерал-майора Ямада была практически уничтожена, наши войска захватили 14 орудий противника и пулемет. Потери наступавших русских войск должны были быть выше. По некоторым данным, атака двух сопок обошлась нашим войскам в 3000 человек убитыми и ранеными.