Александр Солженицын - Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956: Опыт художественного исследования. Т. 3

14

Я и дальше буду звать её БУР, как говорили у нас, по привычке ИТЛ, хотя здесь это не совсем верно, — это была именно лагерная тюрьма.

15

Эта фотография сделана уже в ссылке, но и телогрейка, и номера — живые, лагерные, и приёмы — именно те. Весь Экибастуз я проходил с номером Щ-232, в последние же месяцы приказали мне сменить на Щ-262. Эти номера я и вывез тайно из Экибастуза, храню и сейчас.

16

Дорошевич удивился на Сахалине, что арестанты снимают шапку перед начальником тюрьмы. А мы обязаны были снимать при встрече каждого рядового надзирателя.

17

В Спасске в 1949 что-то однако хрустнуло. Бригадиров созвали к «штабу» и велели сложить дубинки. Предложено было впредь обходиться без них.

18

Этот доктор Колесников был из числа «экспертов», незадолго до того подписавших лживые выводы Катынской комиссии (то есть что не мы убивали там польских офицеров). За это и посажен он был сюда справедливым Провидением. А за что властью? Чтоб не проболтался. Мавр дальше стал не нужен.

19

По закону 1886 года работы, вредно действующие на здоровье, не разрешалось даже по выбору самих арестантов.

20

Я предвижу волнение читателя и спешу его заверить: все эти Чечев, и Мишин, и Воробьев, и надзиратель Новгородов живут хорошо. Чечев — в Караганде, генерал в отставке. Никто из них не был судим и не будет. А за что их судить? Ведь они просто выполняли приказ. Нельзя же их сравнивать с нацистами, которые просто выполняли приказ. А если они делали что сверх приказа — так ведь от чистоты идеологии, с полной искренностью, просто по неведению, что Берия, "верный соратник великого Сталина", — также и агент международного империализма.

21

Кстати, у Каракозова был брат. Брат того, кто стрелял в царя! — прикиньте на нашу мерку. Наказан он был так: "повелено ему впредь именоваться Владимировым". И никаких стеснений он не испытывал ни в имуществе, ни в жительстве.

22

"Лев Толстой в воспоминаниях современников". ГИХЛ, 1955, т. 1, стр. 180.

23

При этом, кстати, в ходе судебного следствия установлено, что Анна Ульянова получила из Вильны шифрованную телеграмму: "сестра опасно больна", и значило это: "везут оружие". Анна не удивилась, хотя никакой сестры у неё в Вильне не было, а почему-то передала эту телеграмму Александру. Ясно, что она — соучастница, у нас ей была бы обеспечена десятка. Но Анна — даже не привлечена к ответственности! По тому же делу установлено, что другая Анна (Сердюкова), екатеринодарская учительница, прямо знала о готовящемся покушении на царя и молчала. Что б ей у нас? Расстрел. А ей дали? два года…

24

Кстати, на Сахалине политические — были. Но как получилось, что не побывал там ни один сколько-нибудь заметный большевик (да и меньшевик)?

25

Ну, представьте: БСЭ печатает эмигрантскую статью о Бердяеве!

26

Освободила её от каторги Февральская революция. Зато с 1918 года М. Спиридонова арестовывалась Чекою несколько раз. Она шла по многолетнему Большому Пасьянсу социалистов, побывала в самаркандской, ташкентской, уфимской ссылках. Дальше след её теряется в каком-то из политизоляторов, где-то расстреляна (по слухам — в Орле). На Западе опубликована книга о Спиридоновой, там есть фотографии: все эти неистовые революционеры в скромной советской бедности в самаркандской ссылке, — да что ж они теперь не бегут?…

27

По книге В. Л. Андреева «Детство», М, "Советский писатель", 1966.

28

Здесь и дальше — по его автобиографии в Энциклопедическом Словаре Русского Библиографического Института Гранат, М, т. 41, ч. 1, стр. 237–245.

29

"Товарищ губернатор". "Новый мир", 1966, № 2.

30

Этот пример я привожу из-за родственников, невиновных родственников. Сам Тухачевский входит у нас теперь в новый культ, которого я не собираюсь поддерживать. Он пожал то, что посеял, руководя подавлением Кронштадта и Тамбовского крестьянского восстания.

31

"Лев Толстой в воспоминаниях современников". ГИХЛ, 1955, т. 2. стр. 232, 233.

32

Журнал «Былое». № 2/14, февраль 1907.

33

Та же статья «Былого», стр. 45, не отрицает этих фактов.

34

"Былое", № 2/14, 1907, стр. 82.

35

Смело заявляю, что и по карательным бессудным экспедициям (подавление крестьян в 1918-19, Тамбов до 1921, Западная Сибирь до 1922, Кубань и Казахстан — 1930) наше время несравнимо превзошло размах и технику царских караний.

36

Кстати, немаловажные подробности (Е. Н. Ковальская, "Женская каторга", ист. — рев. б-ка, Госиздат. 1920, стр. 8–9; Г. Ф. Осмоловский, "Карийская трагедия", М, 1920), Сегеда ударила и оплевала офицера совершенно ни за что, по "нервно-клинической обстановке" у каторжан. После этого жандармский офицер (Масюков) просил политкаторжанина (Осмоловского) произвести над ним следствие. Начальник каторги (Бобровский) умер в раскаянии перед каторжанами. (Эх, таких бы совестливых тюремщиков — нам!)

37

Объяснение И. Эренбурга.

38

Журнал «Былое», № 2/24, 1917, письмо Л. А. Ратаева Н. П. Зуеву. Там дальше и обо всей обстановке в России, на воле: "Секретной агентуры и вольнонаёмного сыска не существовало нигде (кроме столиц. — А. С.), наблюдение же в крайнем случае осуществлялось переодетыми жандармскими унтер-офицерами, которые, одеваясь в штатское платье, иногда забывали снимать шпоры… При таких условиях стоило революционеру перенести свою деятельность вне столиц, дабы… (его действия) остались для департамента полиции непроницаемой тайной. Таким образом создавались самые настоящие революционные гнёзда и рассадники пропагандистов и агитаторов…" Наши читатели легко смекнут, насколько это отличалось от советского времени. Егор Сазонов, переодетый извозчиком, с бомбой под фартуком пролётки, целый день простоял у подъезда Департамента полиции (!!), ожидая убить министра Плеве, — и никто на него внимания не обратил, никто не спросил! Каляев, ещё неумелый, напряжённый, день простоял у дома Плеве на Фонтанке, уверенный, что его арестуют, — а не тронули!.. О, крыловские времена!.. Так революцию делать нетрудно.