Фаддей Булгарин - Воспоминания

В военной истории трудно найти, чтоб войско занимало позицию, столь выгодную и неприступную, как Куртанеская.

Распоряжения графа Каменского при Куртане доказывают военный его гений, и должны сохраниться в истории как пример для военных людей. Зная, что Линдулакская дорога идет лесами, мимо неприступной позиции при мосте Руона, и проходит за левым флангом неприятеля близ деревни Такала, граф Каменский послал (из отряда полковника Властова) подполковника Лукова с Севским мушкетерским полком, полуэскадроном Гродненского гусарского полка и партией казаков, чтоб он, обойдя левый фланг, устремился в тыл неприятельский, к деревне Сальми. Генерал-майор Козачковский с Калужским мушкетерским полком и нашим командирским эскадроном следовал по левому берегу озера Куртане мимо правого неприятельского фланга, также по дороге к деревне Сальми в тыл неприятеля. В ночи с 19-го на 20-е августа граф Каменский велел устроить две батареи из восьми орудий против неприятельского фронта; пушки иначе нельзя было провозить на батареи, как под неприятельскими картечными выстрелами, и потому для сбережения людей выбрали для работы ночную пору. Батареями командовал майор Бреклинг. Против самой оконечности правого неприятельского фланга, на мысу, устроена была также батарея из двух 12-фунтовых орудий. Авангард полковника Кульнева, состоявший из 3-го Егерского и трех рот Петровского мушкетерского полка, поставлен был за батареями против фронта неприятельского. Все наши усилия устремлены были на левый неприятельский фланг. Отряд полковника Эриксона, состоявший из 23-го и 26-го Егерских полков и трех рот Азовского мушкетерского, и отряд генерала Янковича, состоявший из Белозерского, однако батальона Азовского и одного батальона Великолуцкого мушкетерского полков, отданы были под начальство генерала Раевского, которому генерал граф Каменский приказал обходить неприятельскую позицию и теснить левый его фланг. По невозможности провозить орудия лесом, тропинками и болотами разобраны были два орудия, которые несли на руках наши егеря; при них был артиллерии поручик Бендерский. Резерв наш состоял из Пермского мушкетерского полка и одного батальона Петровского мушкетерского полка. Он был под начальством генерала Демидова, и стоял на большой дороге за авангардом Кульнева.

Генерал Раевский отправился в 10 часов утра (20-го августа) в обход, как скоро известились, что подполковник Луков приблизился к деревне Сикила, в недальнем расстоянии от Такала. Ничто не может сравниться с трудностями, которые надлежало преодолеть генералу Раевскому на этом пути! Камни, стремнины, болота, топи и непроходимый лес замедляли шествие его отряда. Для перехода пяти верст надлежало употребить четыре часа времени! Наконец, когда генерал Раевский вышел на то место, с которого надлежало произвести нападение, граф Каменский велел открыть со всех наших батарей сильную канонаду во втором часу по полудни, и на правом нашем фланге тотчас завязалось сражение.

Генерал Раевский вышел на дорогу, с которой должно было вести атаку на левый неприятельский фланг, нашел ее заваленной засеками, и потому пошел вперед болотами с отрядом полковника Эриксона, присоединив к нему часть отряда генерала Янковича[138], которому велел оставаться в деревне Сипола по сю сторону озера Нисаламби. Открытое болото отделяло отряд генерала Раевского от неприятеля, и лишь только русские показались из опушки леса, пули и картечи посыпались градом, и принудили наших остановиться в лесу. Шведы, пользуясь первым изумлением наших войск, построились за шанцами в две колонны, и быстро устремились на отряд полковника Эриксона, переменив таким образом оборонительное положение в наступательное. Превосходство сил неприятеля и сжатое, невыгодное место, на котором наши не могли развернуть колонны, поставляли отряд полковника Эриксона в затруднительное положение. Одна отчаянная храбрость могла спасти русских. Нападение шведов было отражено штыками, и наши, опрокинув их, преследовали до самых укреплений, где сильный картечный огонь удержал наступающих. Полковнику Эриксон снова отступил в лес, и расположился по опушке.

Шведы, будучи безопасны от всякого покушения на своем правом фланге, перевели лесами почти все силы свои на левый фланг против генерала Раевского, и стали действовать наступательно. Подкрепив две прежние колонны свои третьей, они снова устремились на отряд полковника Эриксона, выслав четвертую колонну для занятия селения Хероя лежащего перед деревней Спиола (на левом фланге полковника Эриксона), защищаемого отрядом 24-го Егерского полка. Это движение могло иметь решительные последствия, потому что, если бы шведы заняли деревню Хероя и потеснили полковника Эриксона, то он был бы отрезан от нашего левого фланга, и отряд его был бы истреблен превосходным числом неприятеля. Положение генерала Раевского было отчаянное. Он приказал генералу Янковичу отрядить один батальон Белозерского полка к защите деревни Хероя, для обеспечения левого фланга полковника Эриксона, который должен был выдерживать до самой крайности натиск шведов. Между тем генерал Раевский послал к генералу графу Каменскому просить помощи.

Шведы сражались с ожесточением и, желая воспользоваться своим превосходством сил, повели атаку с невероятною быстротою, чтоб расстроить наш правый фланг до прибытия подкрепления. От защиты деревни Хероя зависело весьма многое и, по счастью, батальон Белозерского и отряд 26-го Егерского полка не только успели удержать стремление неприятеля, но, бросившись в штыки во фланг, смяли его и опрокинули. Это удачное действие поддержало равновесие сражения.

Между тем граф Каменский, находившийся на нашем левом фланге, где наши батареи продолжали действовать без умолку, приметя, что с неприятельских батарей свозят несколько орудий и что движение войск производится по направлению на левый неприятельский фланг, выслал в подкрепление генерала Раевского два эскадрона кавалерии: эскадрон князя Манвелова, нашего полка, и эскадрон Гродненского гусарского полка майора Силина. Нашей кавалерии нельзя было иначе достигнуть своего назначения, как проскакав под самыми батареями неприятельскими. С наших батарей дано три залпа, и кавалерия по этому сигналу пустилась во всю конскую прыть. Шведы, думая, что наша конница намерена броситься на шанцы через болото, выслали целые толпы стрелков. Шведские батареи в то же время усиливали свое действие, но наша кавалерия под пулями и ядрами пролетела через опасное место и, к удивлению всех, без урона; убита одна уланская лошадь.

Вслед за этим пришло известие от генерала Раевского о его затруднительном положении. Граф Каменский отрядил из авангарда часть 3-го Егерского полка и пять рот Костромского, приказав по надобности подвигаться вправо и прочим полкам, пополняя авангард резервом, так что наконец у генерала Демидова в резерве остался только один батальон Пермского полка. Пока подкрепление подоспело, положение отряда генерала Раевского постепенно становилось опаснее. Отряд полковника Эриксона, упорно защищаясь, принужден был отступить к деревне Херое, а генерал Янкович, оставшийся с одним батальоном Белозерского полка в деревне Сипала, был атакован шведами с такой быстротой, что одна только отчаянная решительность — погибнуть на месте — спасла его! Удачное действие двух наших орудий (перенесенных на руках) под начальством поручика Бендерского удержало первый натиск шведов. Стрелки наши, пользуясь этим случаем, заняли неприятеля перестрелкой, пока не подоспело подкрепление, которое тотчас переменило вид сражения.