Владимир Томсинов - Сперанский

[12] Любопытно, что столь же неприязненно, как император Александр I, относился впоследствии к придворным персонам и поэт Пушкин. А. О. Смирнова-Россет пересказала в своих записках немало разговоров с ним. По ее словам, Александр Сергеевич говорил однажды: «Ненавижу я придворное дворянство. С ним-то Государю всего труднее будет справиться в деле освобождения: оно всегда будет восставать против реформ. Пропасть наша заключается в том, что мы еще слишком завязли в привычках прошлого; побеждать приходится не политические идеи, а предрассудки, и самый узкий из всех — это верить, что единообразие есть порядок, безмолвие — согласие и что истина не выигрывает при обсуждении мнений».

[13] Аким Николаевич Нахимов (1782–1814), автор сатирических стихотворений и басен. Приведенная элегия написана в 1809 г.

[14] Яков Иванович де Санглен (1776–1864) был назначен летом 1811 г. правителем Особой канцелярии Министерства полиции. В его ведение входили цензура печатных изданий, надзор за иностранцами, выдача заграничных паспортов, а также «особенные дела, которые министр полиции сочтет нужным предоставить собственному своему сведению». Занимая эту должность, де Санглен был одновременно личным агентом императора Александра и выполнял секретные поручения Его величества по сбору сведений о тех или иных лицах или слежке за ними. Ф. Ф. Вигель писал о нем в своих записках: «По секретной части, в так называемой особой канцелярии, однако же, дело не обошлось без немца. Правителем сей канцелярии (еще пока не директором) назначен был надворный советник Яков де Санглен, вероятно, потомок одной из французских фамилий, которые бежали в Германию во время гонений на реформатскую веру. Перед тем, кажется, был он частным приставом и прославился наглостию, подлостию и проворством своим. Не знаю, оттого ли, что русские были тогда избалованы Александром, или оттого, что они чувствовали себя сильными единодушием своим, единомыслием, только никто из них не хотел скрывать глубокого презрения к такого рода людям. Сколь ни опасен, сколь ни страшен для каждого из них был этот де Санглен, никто не хотел ни говорить с ним, ни кланяться ему».

Глава 5

[1] Письмо М. М. Сперанского к А. Н. Оленину и текст его расписки о непринадлежности к какой-либо масонской ложе опубликованы на с. 737–738 юбилейного сборника «В память графа Михаила Михайловича Сперанского», вышедшего в 1872 г. — к столетию выдающегося русского государственного деятеля.

[2] Братом бывшего генерал-прокурора и начальника Сперанского Алексея Борисовича Куракина.

[3] Разговор этот передал сам Арман де Коленкур — в своих мемуарах, посвященных походу Наполеона Бонапарта в Россию. Бывший французский посол в России сопровождал своего императора в течение всего его похода до Москвы и во время отступления французской армии из России. Одна из глав мемуаров Коленкура называется «В санях с императором Наполеоном». То, что Наполеон взял Коленкура, пользовавшегося приязнью со стороны Александра I, в свой несчастный поход в Россию, является весьма примечательным фактом. Это явное свидетельство того, что французский император пошел со своей армией в Россию прежде всего для того, чтобы принудить российского императора заключить с ним мир на новых, более выгодных для Франции, условиях. Наполеон Бонапарт имел достаточно ума, чтобы понимать, что завоевание России — идея совершенно безумная.

[4] Сохранилось письмо Сперанского к П. Г. Масальскому из Киева, датированное 12 сентября 1806 г.

[5] А. Э. Нольде написал в своей биографии М. М. Сперанского, что в имении Великополье были 1420 десятин земли и 81 крепостная душа.

[6] Проживая с 1805 г. в Вольске, Константин Злобин совмещал занятия торговым делом с поэтическим творчеством. В 1806 г. послал несколько своих стихотворений Г. Р. Державину на суд. Старый поэт-вельможа прислал ему в ответ новое свое произведение под названием «Послание к молодому Злобину», в котором выразил мысль о несовместимости коммерции с поэзией. Но Константин торгового дела не бросил. Как и его отец, он тратил много денежных средств на благотворительность. В 1810 г. им был открыт в Вольске пансион «Пропилеи» для обучения одаренных детей. Наняты для преподавания здесь лучшие учителя.

[7] Второй женой Константина Злобина была Вера Алексеевна — дочь городничего города Кузнецка Алексея Трифонова. Он влюбился в нее с первого взгляда и тайно увез ее от родителей. В официальный церковный брак с ней Константин вступил только после рождения детей. В момент смерти своего мужа Вера Алексеевна ждала четвертого ребенка. По рождении он получил имя Константин.

[8] Об обстоятельствах смерти Константина Злобина рассказывается в письме, написанном 16 сентября 1813 г. его добрым знакомым Николаем Скопиным: «…Умер Константин Васильевич Злобин в Вольске, человек добрый и умный. Был воспитан отцом с великим рачением. Только иногда бывал вольнодумен. Подражая отцу, выдавал себя старообрядцем, но сам держался вольтеровских правил. Все сие приметно ему наскучило. Расстроенныя дела приводили в частое огорчение; совесть, может быть, беспокоила за многое, и он при великом богатстве в жизни имел удовольствия мало. Женившись прежде на англичанке, с нею развелся, взял одну девицу из дворянок; жил прежде с нею блудно, потом обвенчался. Заболел горячкою от подгулу на мельнице и в девятый день кончил жизнь свою. Исповедовался перед смертию от священника православного. Только часто и без исповеди слыхал я от него желание стать христианином добрым и раскаяться. Но проклятые долги по откупам и запутанности (ибо отец его Злобин был откупщик винный) его тяготили и держали в страшной рассеянности. За деньгами для уплаты долгов метался он как умоисступленный, но часто, видя малый успех, плакал, как ребенок, и крушился внутренно, как муж. Был коллежский советник и кавалер св. Анны 2-го и Владимира 4-го классов. Добра он делал очень много ближним. Завел пансион и содержал в оном более двадцати человек детей на своем коште; но перед смертию по расстройству его состояния оный упразднили. Великие долги последовали от неудачных дел и от неосторожной траты денег. Вечная ему память! Осталась после него жена и трое детей да, может быть, не один миллион долгу». Василий Алексеевич Злобин не перенес смерти своего единственного сына — приехав на его похороны в Вольск, он остался здесь доживать свою жизнь, потерявшую для него какой-либо смысл. В августе 1814 года он скончался в доме своего друга в Саратове.