Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Питер Гуральник
Их уход, сообщил Элвис далее Берку, пришелся на особенно трудное для него время. «27 сентября он выступит в «Тьюпело Фэр» (он называет это «возвращением домой») и к тому же только что получил расписание своего нового турне, которое начнется в октябре… Элвис собирается немедленно начать подыскивать новых гитариста и басиста — ведь до Тьюпело осталось две недели. «Это, конечно, займет какое–то время, — признал он, — но найти замену вполне возможно».
«Мы оба парни упрямые, — сказал журналистам Скотти. — Но, наверное, он может себе позволить упрямиться дольше, потому что у него денег больше».
Он прибыл в Тьюпело с Анитой и ее родителями, а также в сопровождении Клиффа, Джорджа, Ламара, Алана и нового друга по имени Луис Харрис. Город кипел от возбуждения в ожидании повторения того же, что здесь творилось в прошлом году, но общий настрой был совершенно иной, и не в последнюю очередь на него повлияли щедрые пожертвования на Молодежный центр. Главный редактор местной газеты «Тьюпело дейли джорнэл» в своей колонке просил горожан «встретить Элвиса искренне теплыми приветствиями», провозглашал его «одним из лучших представителей нашего города» и высказывал мнение, что «его следует принять по крайней мере в одном американском городе таким, каков он есть». Также в газете рассказывалось о расовых волнениях в Литл–Роке из–за «совместного обучения в школах», и даже приводилась история о белых студентах из «все еще не вставшего на путь прогресса «Хьюмза», которые освистывали чернокожих студентов по пути в соседний «Манассас». Что же касается ярмарки в Тьюпело, отмечала газета на первой странице, то ежегодный клубный концерт состоится на основной сцене, а «в 10 вечера в «цветной» секции начнется негритянское молодежное шоу Джерси».
Директор ярмарки мистер Сейвери пригласил всех гостей на ужин, где Джек Кристил из WELO взял у Аниты интервью, потратив на него столько же времени, сколько и на интервью с Элвисом. «Не собираетесь ли вы пожениться?» — в один голос завопили все репортеры, едва Элвис появился перед ними на пресс–конференции, устроенной в шатре перед началом концерта. «Я еще не нашел подходящую девушку», — ответил тот, глядя на Аниту в упор взглядом, предназначенным только для нее. Несмотря на то, что билеты на концерт поначалу расходились медленно, трибуна была переполнена до отказа. Новая группа, состоявшая из нэшвиллского гитариста Хэнка «Шугарфута» Гарланда и басиста Чака Уигинтона — приятеля Ди Джея из Далласа, звучала ровно и плотно. Полковник настоял на том, чтобы над сценой висел плакат–растяжка с рекламой «Тюремного рока», который вскоре должен был выйти на экраны. Элвис чуть ли не с первой же песни завел и зрителей, и себя самого. В то же время он явственно чувствовал — что–то исчезло. Ощущение совсем другое, не то, что прежде, сказал он позже Ди Джею. Гарланд был отличным гитаристом, но, например, в той же «Не будь жестокой» между ним и Скотти все равно чувствовалась разница; Гарланд играл профессионально, но он не делал хит таким, как это получалось у Скотти.
Элвис вновь погрузился в меланхолию, словно все летело насмарку. Он чувствовал себя подло брошенным Скотти и Биллом и никак не мог понять, почему они так с ним поступили. И хотя его отношения с Дьюи на прошлой неделе более–менее наладились, он отнюдь не был уверен, что все будет по–старому. Чтобы хоть как–то развеяться, он заехал в «Сан», но там было уже не так, как раньше: не было Марион, которая, крупно повздорив с Сэмом, уволилась и завербовалась в военно–воздушные силы. К тому же угроза призыва в армию темным облаком висела над головой и у него самого. Каждый день в газетах появлялись заметки на эту тему, и репортеры интересовались, что он собирается предпринимать по этому поводу.
Через неделю после «возвращения в Тьюпело» он решил взять Скотти и Билла обратно, и те, изрядно обломав себе зубы за две недели провальных выступлений на Далласской ярмарке, согласились. Была достигнута новая договоренность, по которой обе стороны слегка уступали друг другу, и The Blue Moon Boys возродились вновь. Никаких личных обид, пояснил Скотти, все упирается в деньги. Впрочем, Элвису было трудно сказать наверняка, в чем именно дело. Однажды, услышав по радио «Тюремный рок», он с грустью воскликнул: «Элвис Пресли и его группа из одного человека!» У него было такое ощущение, будто он во весь опор летит вперед и не знает, как хоть немного притормозить.
Глава 19 ПРОГУЛКИ ВО СНЕ
(октябрь 1957 — март 1958)
Полюбуйтесь–ка вот на это! — сказал репортер, всовывая Элвису в руки журнал. — «От рок–н–ролла за милю несет дешевкой и фальшью, — утверждал в статье Фрэнк Синатра. — Его поют, играют и сочиняют безмозглые кретины, поэтому это не что иное, как жалкий набор дебильных, тупо повторяющихся аккордов с пошлыми и, по сути, грязными куплетами… ему удалось стать боевым гимном любого молодого подонка с бакенбардами… Это самая жестокая и отвратительная форма самовыражения, которую мне, к моему глубокому несчастью, довелось услышать».
— Что на это может сказать Элвис Пресли? — интересовался репортер, стоя в толпе своих коллег.
Вопрос был задан за час до начала концерта в «Пан Пасифик Аудиториум», который должен был стать его голливудским дебютом.
— Я очень уважаю этого человека, — ответил Элвис. — Он имеет полное право говорить то, что ему вздумается. У него огромный успех, он великолепный актер, но, мне кажется, ему не стоило так говорить. Он ошибается. Тем более что, когда он начинал несколько лет назад, ему довелось столкнуться с тем же самым. — А затем добавил, весьма удивив журналистов: — Я считаю этот жанр величайшим в музыке… Во всяком случае, он заслуживает самого пристального внимания. Тем более что это единственное, что я умею делать…
— И это все,
