Андрей Тарковский - Мартиролог. Дневники

2-го лечу в Стокгольм, затем в Париж, чтобы покончить с французской актрисой на роль Юлии.

Несколько дней тому назад звонила Анна-Лена и сказала, что летит в Японию ради денег для «Жертвы». Неужели до сих пор они не нашли денег?!

Итальянцы готовы нам дать документы для путешествий. Что касается паспортов (и гражданства тем самым), то Андреотти переговорит с коллегами: можно ли обойтись без формальностей и не ждать несколько лет. А нам, может, очень удобно было бы жить без гражданства. Вот только проблема с семьей — не помешает ли это? Формигони обещал организовать и поставить вопрос нашей семьи на европейском парламенте. Что там в ОВИРе?

В Москве оказалось, что характеристика Андрюшина не нужна, т. к. его оформлять должны на постоянное жительство, а Анну Семеновну только на полгода. Ольга не оформляется. Мы хотим ее фиктивно выдать замуж. Лучше, если она будет кончать институт. Во всяком случае, решили ее не включать в заявление об отъезде. Оля с Андрюшей сейчас в Суздале, в гостях у Максимилиана. Я попросил Андрюшу поговорить с Максимилианом — рассказать ему обо всех овировских перипетиях. Завтра они идут в ОВИР подавать заявление. Если из этого что-нибудь получится, то Данечку следует перевезти с Максимилианом.

Февраль-март 1985

Все, конечно, лопнуло. Документы от наших в ОВИРе не приняли: неправильно составлено приглашение. Надо новое:

1. В УВИР СССР, а не в ОВИР.

2. Если на постоянное жительство, то должна быть справка о моем праве жить в Италии.

3. Должно быть заверено сов. консулом.

Берлин — ужасный город. Надо отсюда уезжать как можно скорее. На фестивале Де Хадельн меня обхамил как это можно было бы ожидать где-нибудь в Москве. Улетаю первым (Лара — после 4-го) в Стокгольм.

Андрей Тарковский в Берлине

Виделся с Тули. Договорились о «Летучем Голландце».

С немцами полная неясность в смысле наших немецких возможностей.

Нашелся Андрюша Яблонский. У него плохие дела и дома и с работой (ЮНЕСКО).

Виделся с Карло — сделали работу для сметы (за нее они заплатят 10 тыс. нем. марок). Он говорит, что адвокатесса много запросила: 150 тыс. долл. за сценарии и 350 тыс. долл. за режиссуру плюс суточные, телефон, кварт, отопление и прочее.

Я уже снова в Стокгольме. Болен — «глубокий бронхит». В Берлине сделали с Ларой важное дело: были в гостях у Ирины Пабст и познакомились у нее с ее подругой — женой Шпрингера, который подарил нам книгу о своей жизни с трогательной надписью. Они хотят нам помочь. Я думаю, это серьезно.

До сих пор неизвестно, когда надо лететь в Италию за документами. Получили приглашение от президентши Исландии. Там организовали комитет тоже. В Париже уже узаконен комитет, организованный Филиппо. Есть статус и деньги. Все говорят, что нам необходим статус и немедленно.

Мальчика (для фильма) пока нет. Вернее — еще нет. Это очень меня беспокоит.

Берлин очень плохо на мне сказался. Ужасный город.

Нашелся Макс. Шелл. Был тяжело болен — бронхит, как и у меня. Передал 10 тыс. [рублей] нашим. Теперь важно, чтобы он выполнил свое намерение сходить к нашему начальству. 26-го Макс будет в Берлине. Видимо, Ларисе придется задержаться в Берлине до встречи с ним.

Да, забыл вчера: Ольга Суркова прислала ужасное письмо — полное хамства, претензий и проч., и проч. Надо отвечать, но очень не хочется.

«Честные люди не бывают богаты, богатые люди не бывают честны».

«Никогда не беспокой другого тем, что ты можешь сам сделать».

В. Максимов рассказал, что у Ю. П. Любимова отобрали театр в Болонье. Так будто бы прямо и заявили: «И мол, вы теперь в ином положении, чем были раньше (т. е. не советский), и поэтому мы вынуждены вам отказать». Невероятно. Но еще невероятнее то, что Евтушенко приглашен в Голливуд как режиссер (!?), актер (!!??) и будет по своему сценарию ставить «Три мушкетера», где ему предназначена роль Д'Артаньяна (!!!???). Что-то даже не верится! Какой-то фарс и бред. Женя, конечно, сам очень лезет. И с его пронырливостью в нынешней политической ситуации это возможно. Даже если американцы знают, что фильм провалится.

Да, а жизнь хоть и можно изменить, — вернее, ее облик, — карма остается кармой. Т. е. независимой от нашего желания.

«Этот удел наш, или доля наша, είμαϱμέγη, μοϊϱα, т. е. то, что изречено о нас выше, суждено или присуждено, fatum от fari, — удел нашей немощи и нашего превосходства, дар богоподобного творчества, есть время — пространство».

«…Страсть есть отсутствие в душе объективного бытия…»

Вчера позвонила из Берлина Лариса и сказала, что Черненко помер. На его месте теперь — Горбачев. Горбачев — это надолго. И если он имеет тенденцию к сволочизму, то мы пропали.

Март-май 1985

Я в Стокгольме. Только что звонил Васе Аксенову, хочу, чтобы В. Боровский «не пропал зря». Он последний специалист по русской опере.

Были с Ларой в Исландии. Я уехал раньше. Лариса сделала больше.

Шведы — красивые и глупые.

Сегодня первый день съемок здесь на Готланде. Вместо двух трудных запланированных кадров сняли два простеньких (и не ночных, как было задумано, а утренних). Если бы мы выехали не в 5.15, а в 3.15, все было бы иначе — Катенька была права поначалу, назначая ранний выезд. А я отменил: накануне была пасмурная погода. Правда, барометр все время неуклонно поднимался. Но я не поверил барометру. Шведы инертные, ленивые, ни в чем не заинтересованные, кроме выполнения формальностей: полагается работать восемь часов — и все, ни минутой больше. Это на натуре-то! Наверное, это единственная страна, где в кино работают как в учреждении чиновники — от и до, не думая о том, что создается фильм. А где творчество, там нет места регламенту, и наоборот. Они плохо, действительно плохо работают.

Лара часто хворает (она в Берлине), и я очень беспокоюсь. Насчет Андрюши нас очень обнадежил Шпрингер, который надеется на августовскую встречу Рейгана и Горбачева. Исландцы со своим комитетом тоже. Они — и общественность, и женщины, и Лакснесс написали по письму Горбачеву, и Ион потребовал у советского посла в Рейкьявике, чтобы был ответ от Горбачева и как можно быстрее. Посол обещал сначала через две недели этот ответ, потом после майских праздников. Мы ждем со дня на день.