Владимир Голяховский - Это Америка

Дузманы поселились под Нью — Йорком, в городке Фэр Лон (Fair Lawn). В один из первых же дней Рая привезла Давида на большую площадь Нью — Йорка у здания ООН.

— Вот здесь десять лет назад я разбила палатку и объявила публичную голодовку, чтобы советская власть отпустила тебя в Израиль. Тогда я была молодая и готова была умереть за тебя. И ведь я добилась своего! Мы так любим друг друга, правда?..

Давид был растроган, обнимал, целовал и благодарил жену[132].

Он погрузился в работу, а Рая напряженно следила за тем, чтобы не возобновилась его связь с израильской любовницей, и постепенно знакомилась с жизнью американского общества. С удивлением она все больше узнавала о высокой преступности, нередко писали и передавали в новостях, что даже супруги убивали друг друга. В то время шел шумный судебный «процесс фон Бюлова» — знатный муж убил свою богатую жену, и об этом много писали.

Рая с содроганием говорила Давиду:

— Я все думаю: какая разница в морали между Израилем и Америкой. Там у всех есть оружие на случай войны, но никто не убивает друг друга. В Америке люди владеют нелегальным оружием и часто убивают. Преступность здесь просто витает в воздухе. Я содрогаюсь каждый раз, когда слышу, как мужья и жены убивают друг друга. Как это можно?! Ведь эти люди когда-то любили друг друга…

— Ну и не думай о них, — говорил Давид. — Какое тебе до этого дело?

Давид работал очень много и получал за свои патенты большие деньги. Через год они с Раей основали свою фирму «Технология» и наняли сотрудников. Рая заведовала отделом биологии, но больше занималась администрированием, подменяя мужа. Характер у нее был суровый, она считала Давида слишком мягким руководителем и обвиняла его в том, что они из-за этого теряют деньги. В ней проснулась алчность. Давиду не нравилось, как она относится к людям, его раздражала ее меркантильность. Они часто ссорились, и он говорил:

— Рая, ну нельзя так относиться к людям, они жалуются. И не отменяй моих указаний, это мешает работе. Откуда в тебе такое властолюбие?

— Я не такая тряпка, как ты.

— И я не понимаю твою алчность. Зачем тебе дорогой «мерседес»? У нас уже есть «хонда», у нее хорошая акселерация.

— А я считаю, что имею право позволять себе все, что хочу.

Разных людей Америка притягивала по — разному. В Казахстане жил Леонид Зельдович, 35–летний поденный работник, личность ничем не примечательная. После отделения от России в Казахстане начались националистические волнения и оттуда стали срочно уезжать русские и евреи. Леонид тоже хотел бы уехать. Его не притесняли и не пугали, ему просто надо было скрыться от жены: он разошелся с ней и хотел увезти 8–летнего сына. Но куда ехать человеку без профессии? Приятель напомнил ему:

— Ты рассказывал, что в Америке живет твоя тетка. Так поезжай к ней!

Это даже не приходило ему в голову, он начисто забыл свою тетку Раю Дузман. В Америку — чего же лучше! Леонид написал тетке письмо, коряво объясняя, что хочет приехать, и, получив ответ, каким-то образом сумел нелегально пробраться в Нью — Йорк с сыном. Из аэропорта Кеннеди Рае позвонили, чтобы она приехала и поручилась за него. Рая испугалась появления малознакомого племянника — что с ним делать? — но поехала и забрала его.

Жизнь богатой тетки поразила его: вот это житуха! Правильно он сделал, что приехал в Америку.

Давид раньше вообще не слышал о существовании этого родственника, быстро распознал его никчемность и отмахнулся от забот о нежеланном госте со словами:

— Это твой родственник. Делай, что хочешь, и не вовлекай меня. Я занят работой.

Пришлось Рае помогать обустройству Леонида, чтобы его не выслали обратно. Дело это было непростое. Она поехала на Брайтон, пришла в синагогу, дала раввину 200 долларов на храм и получила совет: «Пусть говорит, что он сбежал от преследований как верующий еврей. В это поверят».

Евреи из бывших советских республик уезжали тысячами, и подобные истории уже случались. Рая научила Леонида, как соврать иммиграционным властям про то, что его жену убили, что ему тоже грозила смерть и потому пришлось бежать. На этом основании он просил политического убежища. Леонид затвердил все это по — русски, но английского он не знал, Рая возила его на собеседования и переводила везде эту историю.

Через три месяца ему дали разрешение на проживание и на работу. Рая отдала ему свою старую машину, помогла снять квартиру, заплатила за нее, устроила его сына в школу и сказала Давиду:

— Надо дать Лене какую-то работу.

— Какую? Он же почти слабоумный и не знает английского. Что он может делать?

— Но он мой племянник и предан мне, он сделает все, что я ему скажу. Мужик он сильный, может таскать грузы.

Давид взял его ассистентом в один из своих проектов. Безвольный и легко внушаемый, Леонид был всем обязан Рае и впал от нее в полную зависимость. А властолюбивая Рая все больше командовала и вызывала этим недовольство Давида, отношения между ними накалялись. В конце концов она заподозрила, что он продолжает связь с «той девкой», и установила «жучок» в его кабинете — подслушивать разговоры. И скоро выяснилось, что «та» приезжает из Израиля и Давид собирается развестись с Раей и жениться на ней. Да как он смеет?! Она жертвовала для него жизнью! Если бы не она, он до сих пор сидел бы в Кишиневе или даже в лагере! Неужели ей суждено пережить такой постыдный поворот судьбы? Отказаться от всего? Неужели все, все пропало? Рая впала в панику.

Единственный, с кем она могла говорить об этом, был Леонид. И она заговорила:

— Слушай, Давид завел в Израиле любовницу и хочет разойтись со мной и жениться на другой. Имей в виду, если мы разойдемся, нашу фирму закроют, ты останешься без работы, без средств и никуда больше не устроишься.

Леонид ничего пока не понимал, но заволновался:

— Неужели это так серьезно? Что же делать?

Ответа на это у Раи пока не было.

28. Новые струи

Один человек в Нью — Йорке особенно пристально следил за процессом распада Советского Союза — Израиль Глик, которого все звали Зика, хозяин популярного супермаркета «Зика» на Бродвее. Зика был уроженцем Риги, эмигрировал оттуда в начале 70–х и всегда лелеял заветную мечту — вернуться в свой город, как только Латвия освободится от русской оккупации.

И вот 21 августа 1991 года Латвия приняла конституционный закон о государственном статусе, и Россия признала независимость Латвии. Для Зики это был великий праздник.

— Мы возвращаемся в Ригу, — радостно сказал он Лене и в тот же день позвонил Алеше с Лилей: — Приходите вечером праздновать с нами освобождение Латвии.