Родион Малиновский - Солдаты России

На рассвете 29 августа начинается наступление. Но немцы упорно сопротивляются по всему фронту, и наступление затухает.

— Черт возьми! — поговаривают солдаты Марокканской дивизии. — Как бы нас не сунули вместо американцев!

Между тем американцы вечером 30 августа атакуют вновь и добиваются успеха. Они захватывают Жювиньи, а 31 августа достигают дороги Бетюн-Рапери. Но на этом все кончилось: американцы исчерпали свои силы. И предположение солдат оправдывается: в ночь на 2 сентября Марокканская дивизия сменяет американцев, чтобы продолжать наступление.

1-я бригада развертывается справа, имея батальон мальгашей на правом фланге. Слева развертывается вторая бригада, имея в первом эшелоне алжирских стрелков, а за ними зуавов.

И вот началось...

В полдень после пятнадцатиминутного артиллерийского налета при поддержке танков Рено пехота поднялась в атаку. Алжирские стрелки энергичным броском переходят обсаженную деревьями дорогу, идущую от Суассона на Куси, и овладевают господствующей над Суассонской равниной позицией, где попадают под интенсивный огонь немецкой артиллерии. Танки загораются один за другим. Люди несут потери, но стрелки вырываются вперед и, попадая в мертвое пространство, продолжают свой бешеный бег. Они пересекают траншеи противника в Каннах и Кастилии и останавливаются лишь перед окопами Канада, которые им указаны в качестве первой задачи.

Легионеры под фланговым огнем из леса Бомонт упорно продвигаются вперед, минуют Терни-Сорни и наступают дальше на северо-восток. Мальгашский батальон должен овладеть селением Терни-Сорни, но встречает упорное сопротивление и несет большие потери от пулеметного огня немцев из леса Бомонт и с высоты 172, которую сосед справа не сумел очистить от противника. Мальгаши все же упорно атакуют, буквально по трупам убитых товарищей врываются в Терни-Сорни, совместно с русским легионом штурмуют дом за домом и овладевают всем селением. Конечно, следуют сильные контратаки противника, но они отбиваются.

Тем временем 2-я бригада, 7-й полк алжирских стрелков настойчиво атакуют позиции в Канада, но безрезультатно. Зуавы бросаются в атаку на Сорни, но встречают сильные проволочные заграждения и залегают перед ними, вступают в огневой бой, забрасывая противника ручными и ружейными гранатами.

Наконец вводятся последние резервы. Противник пускает в ход химические снаряды: люди мечутся, ищут выхода из зараженного пространства. Налетают самолеты противника и беспрерывно обстреливают легионеров, стрелков и зуавов. Бой принимает крайнюю степень жестокости.

Пулемет Ванюши, как и большинство пулеметов роты капитана Мачека, задрав ствол, ведет огонь по самолетам противника. Ванюша видит, как после удачной очереди пулемета врезается в землю самолет противника и, взорвавшись, загорается. А вот и второй самолет врезается в землю. Это придает такой азарт наступающим, что они, не помня себя, бросаются вперед и опрокидывают немцев. Стремление арабов, русских, французов и мальгашей сбить противника достигает цели. Враг просто не в силах устоять и начинает отступать, преследуемый по пятам Марокканской дивизией.

Немцы еще не успели оставить деревню Сорни, как легионеры уже ворвались в нее. А зуавы окружили противника в Невиль сюр Марживаль и после короткого боя опрокинули его у южного входа в туннель Воксейон. Алжирские стрелки успешно выбивали немцев из траншей Канада, Камбре и Ольн.

6 сентября сопротивление противника сильно возросло, и легионерам только после жестоких боев удалось овладеть Тру, а зуавам — захватить дома Бабалона и ферму Бесси. На следующий день враг оборонялся с еще большим ожесточением. Когда Марокканская дивизия подошла к рубежу линии Гинденбурга, немцы, чтобы ее удержать (а удержать ее они стремились любой ценой), ввели в действие свои лучшие части: 1-ю прусскую пехотную дивизию Фридриха Великого и 5-ю гвардейскую дивизию. Развернулись страшные, кровавые бои. Каждая сторона соперничала с другой в стойкости в обороне и ярости в наступлении. Бои сопровождались штыковыми схватками и гранатными боями. По нескольку раз зуавы врывались в траншеи противника и снова откатывались назад. Такие же бои разыгрались у мальгашей в траншеях в Элеваль.

Весь участок находился под убийственным огнем артиллерии обеих сторон, командные пункты, позиции пулеметов, артиллерийские батареи — все было скрыто дымом, ядовитым газом и взвихренной разрывами землей. Люди многие часы, даже целые сутки находились в масках противогазов, а те, кто не выдерживал и срывал маски, либо погибали медленной смертью, либо мучились в тяжелых страданиях.

Так росли и росли потери.

Батальон легионеров, а с ним и первая пулеметная рота капитана Мачека находятся в резерве полка, и это их спасает от такой же горькой участи. Перед своими убежищами солдаты все время жгут ящики с пропитанными нефтью опилками, чтобы газ не мог пройти заслон из раскаленного воздуха...

...Сильно укрепленная линия обороны, так называемая линия Гинденбурга, была законченным образцом военно-инженерной мысли Германии. Железобетонные сооружения в виде казематов с подъемными приспособлениями, соединенные между собой глубокими ходами сообщения, а частью подземными туннелями, густая сеть проволочных заграждений, отсечные позиции с глубоко развитой системой опорных пунктов, обнесенных вокруг препятствиями, — все это составляло неприступную полевую крепость. В течение шести месяцев в 1917 году ее беспрерывно атаковали, стремясь захватить, но она осталась неприступной.

И вот теперь, когда 1-я Марокканская дивизия была истощена двухнедельными боями, ей приказано прорвать знаменитую линию Гинденбурга. Французское командование считает эту дивизию несравненной ударной силой, которая вводится в бой в самые ответственные моменты, для решающего дела. Оно полагает, что только с такой меркой и можно подходить к оценке дивизии, состоящей из конгломерата национальностей — чернокожих, желтых, белых... У всех здесь свои убеждения, но все они — обездоленные и угнетенные, всех загнало в эту дивизию горе — у каждого свое, их объединяет только безвыходность, тупая, свирепая дисциплина и, надо отдать справедливость, высокие качества офицерского состава. Офицеры сами умирают в бою со славой и заставляют умирать своих подчиненных. Трусить нельзя — расстреляют...

Вокруг 1-й Марокканской дивизии родилась легенда о ее непобедимости, которая свято оберегается. Многие арабы, марокканцы и алжирцы, сенегальцы и мальгаши очень религиозны и фанатически убеждены, что все убитые на войне прямым путем направляются в рай небесный. Их, дескать, никто не вправе спрашивать о грехах земных — им все прощается. И эти люди стремятся к смерти в бою, сломить их почти невозможно... А все это в совокупности и создало высокобоеспособную дивизию, которую командование очень высоко ценит.