Борис Григорьев - Карл XII, или Пять пуль для короля

О, он заставит их всех работать!

Глава двадцатая

ШТРАЛЬЗУНД

Херман Израэль. Время обошло меня; я уж и не знаю, где же теперь мой дом!

Радостное известие о появлении короля в Штральзунда молнией пролетело над Швецией и вызвало у населения эй? форию надежды. Чиновничья бюрократия, правда, энтузиазма при этом известии не проявляла и вела себя сдержанно. Причины для .этого у нее были: совесть у властей была нечиста, они боялись, что Карл XII спросит с них за все упущения и ошибки. Его резкие критические замечания из Бендер они уже слышали. Король послал в Стокгольм бывшего полковника, а ныне генерал-лейтенанта Ханса Хенрика фон Ливена с письмом для членов Государственного совета, в котором он строго ругал их за все беспорядки в стране: за безалаберность в отправке к нему экспедиционной армии; за своевольный созыв без его разрешения риксдага в конце 1713 года, из-за которого о трудном положении королевства стало известно повсюду и благодаря которому боевой дух врагов Швеции только усилился; за разрешение, выданное советом какому-то шведскому купцу, вознамерившемуся торговать с балтийскими портовыми городами, находящимися в руках русских (за это упущение Карл требовал предать суду всех членов совета, и, к ужасу Хорна, Крунхъельма и других его членов, суд незамедлительно приступил к своей работе[235]).

Впрочем, Карл размахивать мечом не стал и проявлял к своим подданным мягкость и снисхождение. Когда X. фон Ливен возвратился в Штральзунд и доложил обстановку в Стокгольме, он в числе других новостей поведал королю о суде над бывшим главнокомандующим шведской армии в Финляндии генералом Г. Любекером. Генерал начиная с 1708 года халатно относился к своим обязанностям и своими преступными действиями во многом способствовал катастрофе в Финляндии. За это военный трибунал приговорил его к троекратной смерти. Король поинтересовался, за какие конкретно действия генерал получил такое строгое наказание.

— Во-первых, — рассказал фон Ливен, — он использовал свое служебное положение в личных целях.

— Это серьезно, — вставил Карл, — и тогда суд вполне справедлив.

— Далее, он плохо исполнял свои обязанности главнокомандующего.

— И в этом суд поступил правильно, — сказал король.

— И, наконец, — закончил фон Ливен, — он плохо отзывался о королевской особе.

— Ну, за этот проступок, — улыбнулся король, — его не следовало судить, ибо если всех, кто плохо высказался обо мне, судить смертным судом, то в Швеции останется не очень много подданных.

И король помиловал Любекера. Хотя, считают шведские историки, по этому человеку виселица плакала намного громче, чем по другим шведам, приговоренным в эти годы к смертной казни. Но великодушие короля возобладало даже по отношению к лицу, нисколько его не заслуживающему.

Радость шведов быстро улетучилась, как только они узнали, что король возвращаться из Штральзунда и заканчивать военные действия не собирается. Населением вновь овладели страх и бессилие. Для Карла же целесообразность пребывания в Штральзунде не вызывала сомнений: это был последний шведский оплот на континенте, которому угрожала опасность, значит, он должен быть там. Необходимо было восстановить авторитет шведской армии, «...сначала со шпагой в руке добиться большего уважения к нам со стороны противника», — писал он Ульрике Элеоноре. И, кроме того, поставив Штральзунд и Померанию в центр событий, Карл намеревался отвлечь внимание противника от метрополии, собственно Швеции. Так что Штральзунд становился самым главным пунктом приложения усилий шведской армии и короля, и напрасно супруг Ульрики Элеоноры Фридрих Гессенский советовал Карлу «...высадиться в Лифляндии, прогнать оттуда московитов и вернуть потерянные там земли вместе с Финляндией».

Карл сделал свой выбор и, верный своей привычке, горячо взялся за дело. Он, не слезая с лошади, инспектировал позиции и части гарнизона, разговаривал с солдатами и офицерами, давал указания, ругался с интендантами и делал все, чтобы подготовить город к осаде. Из Швеции был вызван артиллерийский полковник Карл Крунстедт, чтобы улучшить артиллерийское обеспечение Штральзунда, Висмара и Рюгена. Генерал-лейтенант Конрад Ранк, посланный Фридрихом Гессенским из Стокгольма, недовольно сообщал своему патрону, что «...целый месяц он только и делал, что следовал за королем и верхом объезжал с ним все соседние острова, так что у Е. К, В. и времени не было на то, чтобы прочитать письма, которые я привез с собой». Не в последнюю очередь король позаботился о продовольственном снабжении крепости, и пока союзники не взяли Штральзунд в кольцо, в город завезли огромное количество самых разнообразных продуктов. Достаточно сказать, что в полевых условиях Карлу подавали ветчину, холодную телятину, индюшатину, копченую семгу, баранину, масло и сыр. В резиденции накрывался еще более богатый стол, включавший деликатесы и вина: рейнское, красное (бордо), канарское шампанское, коньяк и пиво. Все, кроме шнапса — чего не было, того не было.

Уже в апреле 1715 года шведские части стали вытеснять пруссаков с секвестированных ими шведских территорий вокруг Штральзунда. При штурме Пенемюнде-Шанце они вступили в бой с прусским отрядом, который положил начало формальной войне Пруссии со Швецией. В конфликт вмешался гессенский ландграф Карл, пытаясь содействовать его урегулированию, но Фридрих I отверг его посреднические услуги, справедливо считая его не свободным от предвзятости: наследный принц Гессена уже примеривал парадный фрак перед женитьбой на Ульрике Элеоноре.

Но первое, что сделал Карл по прибытии в Штральзунд, это молниеносную высадку шведского десанта на остров весной 1715 года. Он взял в плен прусский отряд, разоружил его и прогнал домой. После этого Берлин сделал мину обиженной и оскорбленной в лучших чувствах стороны и открыто присоединился к антишведской коалиции.

В мае 1715 года король упал с лошади, ушиб грудную клетку и был вынужден какое-то время соблюдать постельный режим. К концу лета союзники организовали вокруг города кордон, но без осадной артиллерии и без плотной блокады с моря о взятии крепости речи быть не могло. В свое время, когда Стенбок с десятитысячным корпусом высадился в Померании и без запасов провизии вошел с ним в Штральзунд, всю 16-тысячную группировку шведов можно было бы блокировать в крепости и взять ее измором. Но датчане опоздали подтянуть свою армию, а потом Стенбок уже с 15-тысячной армией вырвался из Штральзунда на оперативный простор, и агония города-крепости растянулась почти на три года.