Валентин Бадрак - Стратегии гениальных женщин

Таким же образом стремились поступать Мэрилин Монро и Мадонна. Последняя обратилась с подбадривающим письмом к признанной кинозвезде Элизабет Тейлор в наиболее сложный для той жизненный момент (удаление опухоли мозга), и после ее поправки Мадонна сумела стать ее подругой. Точно так же в необходимый для нее момент Мадонна предложила Майклу Джексону выйти в свет вместе, что придало рекламному ходу ослепительный блеск. Именно поэтому она вела деликатную осаду такой популярной в Америке личности, как Жаклин Кеннеди-Онас-сис, а отказ вдовы президента США встречаться с нею едва не вверг певицу в депрессию. Что касается Мэрилин, то вся ее карьера опиралась исключительно на расположение мужчин, она была готова к любой форме взаимоотношений с влиятельным мужским окружением для достижения той или иной промежуточной цели, ведущей на пьедестал всеобщего признания.

Все женщины в большей или меньшей степени намеревались использовать свое окружение, естественно отдавая предпочтение известным влиятельным мужчинам. Вовсе не обязательными в таких отношениях оказывались интимные связи, хотя часть женщин определенно использовала и это, данное Природой, оружие.

Любовь и секс в жизни выдающихся женщин

Собственное изображение вместо отражения

В мужском восприятии женская натура кажется более романтической, более чувственной и более воздушной, чем мужская. Но достаточно часто это представление, сформированное самими мужчинами, является не более чем отражением их собственных ожиданий. Другими словами, патриархальный уклад общества сделал женщин более слабыми, более хрупкими и более незащищенными, нежели они могли бы быть. И как следствие, более уязвимыми. В условиях маскулинной цивилизации, где государство, законы и мораль созданы мужчиной, психология большинства женщин, и тут нельзя не согласиться с Делиусом и другими представителями американской школы психоаналитики, представляет собой отражение мужских желаний и разочарований. Карен Хорни зашла еще дальше, отмечая, что женщины приспособились к желаниям мужчин и стали считать такое приспособление своей истинной природой.

Любопытно, что в амурных делах известных исторических личностей прекрасного пола, отметившихся в истории созданием собственных, признаваемых человечеством ценностей, в большинстве случаев было отведено гораздо меньше места романтике и любви, чем женщинам, посвятившим себя любимым мужчинам. Как правило, женщины, вкусившие сочных плодов успеха, строили свои отношения на основе довольно неподкупного прагматизма и весьма жестких договоренностей с мужчинами. Поскольку им нередко приходилось вступать в прямую или скрытую конкуренцию с мужчинами на профессиональной ниве, в обычной жизни они привыкли доминировать, часто перенося эту привычку и на интимную плоскость. Двигаясь в поисках новой реальности для себя, такие женщины, если только они действительно желали достичь цели, должны были презреть устоявшееся представление о женщине. И они делали это как минимум бессознательно, противопоставляя созданным ориентирам совершенно новые, собственные, и в том числе во взглядах на любовь и секс.

Однако ключевым и объединяющим практически всех выдающихся женщин моментом является то, что они и в любви оказались бунтарками, бросающими вызов обществу. И эта плоскость их жизни, независимо от того, насколько реальные ощущения и восприятие ими собственной сексуальности не совпадали с созданными ими же мифами о себе, всегда отличалась от любви «обычной женщины», непременно должна была шокировать окружающий мир, вызывать новые сильные эмоции, способствующие запоминанию образов. Не кривя душой, стоит признать: в каждой женской личности, которую задел непогрешимый маятник Истории, легко найти исключительные, неповторимые черты, являющиеся штрихами к портрету только этой личности. Не исключено, что женщины, стремившиеся быть выразительными и даже крайне эксцентричными во всем, сознательно или бессознательно перенесли эту фееричность и на интимную плоскость. Еще один важный момент, о котором стоит упомянуть: нередко, а пожалуй, даже часто беспристрастный взгляд исследователя интимной сферы известных женщин может отметить присутствие диссоциации между духовной и чувственной любовью – черту, которую психологи считают почти исключительно мужским свойством.

Культ любви во имя могущества

Наиболее целеустремленные женщины, идущие к достижению власти или к другим открытым формам влияния на окружающий мир, в подавляющем большинстве относились к любви и сексуальным приключениям слишком рационально, редко позволяя себе увлекаться и быть ведомыми в отношениях. Более того, для той части женщин, для которых любовный роман нес угрозу идее или установленному миропорядку, характерно полное подавление собственной сексуальности и отказ от любви в пользу своей идеи. Но даже те случаи, кажущиеся стремлением к свободе в любви, нередко были лишь сфабрикованными мифами или мастерской игрой самих женщин, их хитроумным позерством, актерским искусством, потому что речь шла все о той же тайной борьбе с мужскими устоями, осуществляющейся при помощи исконно женского оружия.

Пожалуй, самые уникальные мифы, вынесенные на поверхность современного восприятия волнами исторических летописей, касаются небывалой сексуальной разнузданности египетской царицы Клеопатры и не ведающей границ развращенности Агриппины, жены императора Клавдия. К примеру, Клеопатре приписывают такие вампирические эпизоды, как выбор для себя мужчины на ночь, с тем чтобы утром он был умерщвлен. Сохранились упоминания и о других актах разврата царицы. Египетская владычица действительно умела создать из любовного романа театрализованное представление, причем весьма заманчивое даже для видавших виды римских властителей, однако также очевидна ее исключительная разборчивость в партнерах. Более того, летописи не приводят ни одного имени, кроме Юлия Цезаря и Марка Антония. Агриппина действительно принимала участие в безумных сексуальных представлениях своего брата Калигулы и даже соперничала со своей младшей сестрой за расположение едва ли нормального императора. С целью заговора против Калигулы она совратила известного патриция, формально претендующего на роль наследника, но заговор был раскрыт, она лишь чудом избежала смерти. Позже она обольстила приближенного другого императора, своего родного престарелого дяди Клавдия, с тем чтобы оказаться в его постели. В результате римскому сенату пришлось изменить законодательство, чтобы разрешить такой почти кровосмесительный брак. Но хотя Агриппина действительно претендует на то, чтобы предстать перед потомками сексуальным демоном, дальше реальность слишком явно переплетается со слухами, и в частности о кровосмесительной связи с сыном Нероном. Скорее всего, эти, не имеющие под собой оснований, слухи распространялись приближенными Нерона, которые жаждали пробудить в императоре враждебность к собственной матери, подобно тому как двор Августа искусно навязал римской элите и всему населению Вечного города кровавый и развратный образ Клеопатры, создав иллюзию невероятной угрозы для всей империи.