Николай Левашов - Зеркало моей души.Том 2.Хорошо в стране американской жить...

Вторым конкурсантом был тоже инженер, тоже иммигрант из бывшего СССР, с которым я познакомился через одного общего знакомого ещё по Москве, и его звали Михаил Лабульский. Михаил имел высшее техническое образование и тоже в достаточной степени владел английским языком, работая в одной крупной компьютерной компании в Силиконовой долине. Всем троим, я дал для перевода одну и ту же главу из своей книги — Главу 3. «Пси-поля в природе и в эволюции разума». Дольше всех я ждал перевод этой главы от Михаила, и когда я, наконец, получил все три варианта перевода и прочитал все, я решил остановиться на переводе, сделанном Александром. И не потому, что он был моим другом, а потому, что его перевод наиболее точно передавал смысл на английском, что для меня было важнее всего. Так как, когда понятна идея, понятен смысл текста — тогда всегда есть возможность сделать и сам перевод не только точно передающим информацию с другого языка, но и сделать так, чтобы и на другом языке присутствовал не только смысл, но и лёгкость и красота этого языка.

Александр переводил главу за главой, и я не стал ждать, когда будет переведена на английский вся книга, и отдавал переведённые главы сначала для чтения слушателю своей второй школы-семинара, доктору медицины Ричарду Блазбенд (RichardBlasband) с тем, чтобы он выявил места в тексте, вызывающие сложности для понимания. Когда нечто подобное выявлялось, Ричард, Александр и Джордж, приезжали ко мне, и происходило обсуждение. Я прояснял все непонятности, а Александр вносил необходимые изменения, после чего жена Ричарда, Екатерина Эриксон (KathreenEricson), профессиональный редактор, должна была доводить всё до хорошего английского языка. Но по непонятным мне причинам она этого не делала.

Когда это стало очевидно всем, я решил пригласить для редактирования английского текста моей книги Барбару Купман (BarbaraKoopman), которая не была слушателем моей школы-семинара. Но, несмотря на это, она с 1994 года стала приезжать из Нью-Йорка в Сан-Франциско практически на каждый мой семинар и делала это вплоть до моего отъезда из США в июле 2006 года, и поэтому тоже была в курсе темы. Барбара с радостью согласилась стать редактором английской версии моей книги. Её согласие стало очень важным для завершения подготовки моей первой книги на английском языке.

С этого момента работа над переводом моей книги и её подготовка к изданию пошла гораздо быстрее. Александр приносил мне перевод очередной главы, я её пересылал Барбаре, благо в то время уже был Интернет, и я его уже немного освоил. Барбара редактировала полученную главу и посылала её мне. Но на этом дело не завершалось. Я читал главу после редакции Барбары и потом звонил ей, и мы доводили текст перевода по смыслу максимально близко к русскому.

Мне часто приходилось ограничивать Барбару в её стремлении «улучшить» текст перевода. Прочитав текст перевода, у неё складывалось своё понимание материала, и она редактировала текст с этих позиций. Когда я читал её редакцию, я находил те участки текста, где её «унесло в сторону» и возвращал её с «небес» творческого полёта мысли на «грешную землю». При этом мне приходилось ей объяснять, в чём отличие смысла её редакции от того, который должен быть на самом деле. Для этого мне приходилось многое ей пояснять дополнительно, чтобы у неё сложилось понимание, без которого невозможно правильно передать суть.

В результате этого Барбара, можно сказать, прошла индивидуально мою школу-семинар, что и позволило ей сделать хорошую редакцию книги на английском. И всё равно в некоторых местах Барбара передавала смысл через своё понимание, несмотря на наши продолжительные беседы и многократные мои пояснения по сути материала. В тех случаях, когда это не было принципиально, я уже не «мучил» Барбару требованием изменить английский текст, как надо. Но, если это касалось ключевых моментов понимания, я настаивал на изменении до тех пор, пока смысл перевода не начинал соответствовать смыслу на русском.

Мне пришлось столкнуться с таким явлением, как «редакторская правка», когда редактор старается донести не авторскую мысль, а своё собственное понимание мысли автора, со всеми вытекающими из этого последствиями, пропуская всё через свои собственные шаблоны понимания. А если учесть, что в моей книге изложена принципиально другая концепция миропонимания, то тогда становится понятно, к чему могут привести такие «фильтры» понимания. С таким же явлением я столкнулся, когда готовилась к изданию эта книга на русском языке, но об этом несколько позже.

Когда я понял, к чему приводит редакторская работа над моими книгами и статьями, я в принципе отказался от «редактирования». Я всегда признателен любому, кто укажет на найденную в тексте ошибку или описку, но… переделывать свой текст не позволял и не позволяю никому. Несколько раз добровольные «редакторы» присылали мне «обработанные» ими мои статьи и… меня удивляло то, что они не могли видеть того, что после их «редактирования» мои статьи теряли не только смысл, но и душу, по крайней мере, мою душу, которую я вкладывал при написании книги или статьи.

Я не без основания думаю, что некоторые из этих «помощников» делали это преднамеренно. И поэтому я никому ничего не позволяю менять в текстах своих книг и статей. Я не претендую на то, чтобы меня называли писателем, но у меня сложился свой стиль письма, свой стиль подачи информации, который нравится очень многим людям. Для меня главное — максимально просто и доступно донести до читателя мою информацию, а не вычурность, за которой, чаще всего, ничего не стоит.

Можно и на пол страницы расписать о том, как даже один листик колышется на ветру в лучах заходящего Солнца, да так, что у человека что-нибудь ёкнет в душе, но… тогда в этих извержениях слов читатель утонет и потеряет нить Ариадны, потеряет смысл того, что несёт сама книга или статья. Эмоциональные уходы в сторону от главного приведут только к тому, что читатель просто потеряется и не сможет понять главного. Ведь и без этого для читателя тяжело «въехать» в совершенно новую для большинства информацию, чтобы ещё для этого создавать дополнительные смысловые или словесные завесы, сквозь которые читателю сложнее понять суть. Для меня простота и ясность изложения информации является главным при написании моих книг и статей. Конечно, у меня не всё и не сразу получалось просто и ясно, некоторое время пришлось избавляться от навязанных в школе и университете шаблонов подачи информации, от наукообразности, от терминов, за которыми часто ничего не стоит…

Так что, несмотря на некоторое сопротивление со стороны Барбары, которое не продолжалось очень долго, удалось найти творческое взаимопонимание при подготовке издания на английском языке. Основой этого взаимопонимания стало не моё тупое авторское нежелание что-либо изменить в своём творении, а то, что я объяснял Барбаре, почему то, что она предлагает, меняет смысл текста. Иногда, чтобы добиться правильного понимания какого-нибудь важного нюанса, мне приходилось часами объяснять Барбаре суть информации и давать огромный объём дополнительной информации. Я считал и считаю, что только через понимание можно добиться положительных результатов практически во всём.