Эрик Кандель - В поисках памяти
О различиях между полами см.: Е. A. Maguire, N. Burgess & J. O’Keefe, Human spatial navigation: Cognitive maps, sexual dimorphism and neural substrates, Current Opin. Neurobiol. 9, no. 2 (1999): 171–177.
Другие сведения, приведенные в этой главе, почерпнуты из следующих источников:
Agnihotri, N. Т., R. D. Hawkins, E. R. Kandel & C. G. Kentros. The long-term stability of new hippocampal place fields requires new protein synthesis. Proc. Natl. Acad. Sci. USA 101 (2004): 3656–3661.
Bushnell, М. С., М. E. Goldberg 81 D. L. Robinson. Behavioral enhancement of visual responses in monkey cerebral cortex. 1: Modulation in posterior parietal cortex related to selective visual attention. J. Neurophysiol. 46, no. 4 (1981): 755–772.
Kentros, C. G., N. T. Agnihotri, S. Streater, R. D. Hawkins & E. R. Kandel. Increased attention to spatial context increases both place field stability and spatial memory. Neuron 42 (2004): 283–295.
McHugh, T. J., К. I. Blum, J. Z. Tsien, S. Tonegawa & M. A. Wilson. Impaired hippocampal representation of space in CAI-specific NMDARi knockout mice. Cell 87 (1996): 1339–1349.
O’Keefe, J., & J. Dostrovsky. The hippocampus as a spatial map: Preliminary evidence from unit activity in the freely-moving rat. Brain Res. 34, no. 1 (1971): 171–175.
Rotenberg, A., M. Mayford, R. D. Hawkins, E. R. Kandel & R. U. Muller. Mice expressing activated CaMKII lack low frequency LTP and do not form stable place cells in the CAi region of the hippocampus. Cell 87 (1996): 1351–1361.
Theis, М., K. Si & E. R. Kandel. Two previously undescribed members of the mouse CPEB family of genes and their inducible expression in the principal cell layers of the hippocampus. Proc. Natl. Acad. Sci. USA 100 (2003): 9602–9607.
Zeki, S. M. A Vision of the Brain. Oxford: Oxford University Press, 1993.
24. Маленькая красная таблетка
О вкладе Пастера в развитие науки и промышленности см.: R. J. Dubos, Louis Pasteur (Boston: Little, Brown, 1950) и M. Perutz, Deconstructing Pasteur, in: I Wish I’d Made You Angry Earlier: Essays on Science, Scientists and Humanity (Plainview, N. Y.: Cold Spring Harbor Laboratory Press, 1998), стр. 119–130.
О работе Дейла в университетской среде и в промышленности см.: Н. Н. Dale, Adventures in Physiology (London: Pergamon, 1953).
О раннем этапе развития биотехнологий см.: S. Hall, Invisible Frontiers: The Race to Synthesize a Human Gene (New York: Atlantic Monthly Press, 1987) и J. D. Watson & A. Berry, DNA: The Secret of Life (New York: Alfred A. Knopf, 1987); Kenney M. Biotechnology. The University-Industrial Complex. New Haven: Yale University Press, 1986. Из первой книги (стр. 94) почерпнута история “грехопадения”.
О нейроэтике см.: M. J. Farah, J. Illes, R. Cook-Deegan, H. Gardner, E. R. Kandel, P. King, E. Parens, В. Sahakian & P. R. Wolpe. Science and society: Neurocognitive enhancement: What can we do and what should we do? Nat. Rev. Neurosci. 5 (2004): 421–425; S. Hyman, Introduction: The brain’s special status, Cerebrum 6, no. 4 (2004): 9–12, приведенная цитата — стр. 9; S. J. Marcus, ed. Neuroethics: Mapping the Field (New York: Dana Press, 2004).
Другие сведения, приведенные в этой главе, почерпнуты из следующих источников:
Bach, М. E., М. Barad, Н. Son, М. Zhuo, Y. F. Lu, R. Shih, I. Mansuy, R. D. Hawkins & E. R. Kandel. Age-related defects in spatial memory are correlated with defects in the late phase of hippocampal long-term potentiation in vitro and are attenuated by drugs that enhance the cAMP signaling pathway. Proc. Natl. Acad. Sci. USA 96 (1999): 5280–5285.
Barad, М., R. Bourtchouladze, D. Winder, H. Golan & E. R. Kandel. Rolipram, a type IV-specific phosphodiesterase inhibitor, facilitates the establishment of long-lasting long-term potentiation and improves memory. Proc Natl. Acad. Sci. USA 95 (1998): 15 020-15025.
25. О мышах, людях и психических заболеваниях
Еще одной важной движущей силой, способствовавшей становлению молекулярной неврологии, было развитие групп защиты прав пациентов. Такие группы, в состав которых входили как пациенты, так и их родные и близкие, начали появляться еще в тридцатые годы, когда Фонд борьбы с полиомиелитом создал организацию “Марш десятицентовиков” (March of Dimes) при активном содействии президента Франклина Рузвельта, который сам заразился полиомиелитом в 1921 году. Этот фонд финансировал фундаментальные и клинические исследования, которые привели к разработке вакцины против полиомиелита, позволившей в конечном итоге победить болезнь. Это было большое дело, обязанное своим успехом ощутимым денежным средствам, которые удалось собрать фонду, а также удачному подбору научных советников фонда, поощрявших смелые и доскональные исследования.
В шестидесятых годах похожий подход начали применять по отношению к генетическим заболеваниям нервной системы. Как пишет историк Элис Векслер, которая сама входит в группу защиты прав пациентов: “Шестидесятые годы — десятилетие расцвета движений социальных активистов — также способствовали возникновению политической атмосферы, благоприятной для объединения семей, непосредственно задетых той или иной болезнью. Деятельность правозащитников, движение феминисток за здравоохранение и движения защиты прав пациентов шестидесятых и семидесятых годов все вместе создали среду, которая убеждала родителей [пациентов, страдающих генетическими заболеваниями нервной системы,] <…> действовать, представляя их интересы” (A. Wexler, Mapping Fate: AMemoir of Family, Risk, and Genetic Research [New York: Times Books/Random House, 1995], стр. 25).
В 1967 году поэт-песенник Вуди Гатри умер от синдрома Хантингтона. После его смерти от этого ужасного заболевания его бывшая жена танцовщица Марджори Гатри решила организовать группу родственников людей, страдающих этой болезнью, получившую название Комитета по борьбе с синдромом Хантингтона (Committee to Combat Huntington’s), впоследствии развившуюся в Американское общество борьбы с синдромом Хантингтона (Huntington’s Disease Society of America). Это общественное движение добилось принятия Конгрессом ряда мер, направленных на ускорение поисков эффективных средств против этой болезни и на поддержку усилий по борьбе с ее последствиями, таких как курсы для родственников пациентов и подготовка медицинского персонала.
В тот же год, когда умер Вуди Гатри, синдром Хантингтона был диагностирован у Леоноры Векслер, сестры двух других пациентов, у которых развилась эта болезнь. Муж Леоноры, Милтон Векслер, одаренный и прозорливый психоаналитик, у которого была успешная практика в Лос-Анджелесе, понял: это означает, что их дочери, историк Элис и психолог Нэнси (с которой я впоследствии подружился, когда она перешла на работу в Колумбийский университет), с вероятностью 50 % каждая могли унаследовать от матери болезнь. Тревога за дочерей и боль, вызванная болезнью бывшей жены, подвигли Векслера на то, чтобы организовать Фонд борьбы с наследственными заболеваниями (Hereditary Disease Foundation). Фонд стал работать в ином направлении, нежели комитет Марджори Гатри, и произвел революцию не только в защите прав пациентов, но и в методах исследования генетических заболеваний.
Векслер решил сосредоточиться на фундаментальных исследованиях, а не на поисках способа лечения этой болезни, о которой тогда было известно слишком мало, чтобы такие поиски могли увенчаться успехом. Ему удалось добыть средства для финансирования поиска и изучения мутантного гена, вызывающего эту болезнь. Однако он не только добывал необходимые для исследований средства. Он также организовывал и возглавлял рабочие группы из лучших ученых для обсуждения альтернативных стратегий и выяснения, какая из них имеет наибольшие шансы на успех. Он брал на работу ученых, умеющих принимать такие стратегические решения, финансировал их исследования и регулярно встречался с ними, чтобы оценить успехи их работы и спланировать следующие шаги.
