Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

18/30 октября 1889. Среда.

В Нагоя утром.

В девять и три четверти часа утра должен выехать в Оосака. На обратном пути обещал побыть в Оказаки. Сию минуту получил письмо от К. В. Струве о смерти жены, Марьи Николаевны. — Царство ей Небесное! Много добра она сделала людям, Господь не оставит ее!

19/31 октября. Четверг.

Оосака.

Утром при страшной головной боли от угара ночью по протопке здешней печки.

Вчера в шестом часу прибыл в Оосака. О. Иоанн и христиане встретили на станции, но гораздо лучше, если бы не делали этого показного усердия, потому что после тем грустнее видеть упадок и покрытие плесенью Церкви. По приезде в церковный дом отслужена была вечерня, сказано поучение на слова: «Радуйтеся о Господе как спасенные, как вновь поставленные на путь, как обретшие Отца, но радуйтесь Ему с трепетом». Потом сели поговорить о Церкви, и оказывается, что вся Церковь сильно запущенная и разленившаяся, и, по–видимому, нет ей надежды поправиться, потому что здешний предстоятель, о. Иоанн Оно, образец лени и бездеятельности. Сам не делает никогда ни одной проповеди в городе, «занят–де школою», в которой у него шесть человек, недавно однако собравшихся; преподает Нравственное Богословие, Православное Исповедание и Толкование Священного Писания, как будто надо весь день убивать. Катихизаторов в Оосака трое, и у всех вместе слушателей семнадцать, то есть у Петра Сибаяма семь в четырех местах, куда выходит для проповеди, у Василия Таде шесть в трех местах, у Кирилла Сасабе четыре в двух местах. В Сакаи, полчаса по железной дороге от Оосака, у Иоанна Мияке три слушателя.

Оосака

Всех христиан по метрике в Оосака: двести пятьдесят четыре; из них умерло: двадцать три мужчины, двадцать три женщины. Ныне налицо сто восемьдесят три; но здесь много пришедших из других мест, между тем много оосакских разошлось по другим местам, более точных сведений не составлено, равно как исповедные — не исправны, в «ч[?]» — де, как будто это и оправдание. Впрочем, в Церковь здешние христиане ходят почти все; собираются на службу в субботу сорок и больше, в воскресенье шестьдесят человек. Совсем ослабевших в вере, по словам о. Оно, только двое.

Сакаи

В Сакаи шестнадцать христиан, в пяти домах. На молитву собираются человек двенадцать, поют четыре, жена Мияке учит петь. У Мияке трое детей, из которых старшему шестой год. Удивительно, как он живет на шесть ей, и удивительна незаботливость священника о служащих с ним! Ведь сказано было ему, чтобы к этим шести енам от Миссии [?] у христиан добыл прибавку, — и ничего нет! — По словам Мияке, Сакаи — город развратный, христианству там трудно водвориться, доказательством чего служит то, что католики после десяти лет проповеди и хлопот там принуждены были бросить это место, как бесплодное, — у трех сект протестантства: епископалов, конгрегациалов [?] и пресвиториан, тоже будто бы плохо. Мияке же имеет некую надежду.

Петр Сибаяма и Василий Таде — оба (при несовместном разговоре) свидетельствуют, что протестантские проповедники боятся нашего вероучения, твердо обоснованного и неопровержимого; Гаде говорил, что протестанты нередко приходят спрашивать о нашем учении и сетуют, что у них нет ничего определенного, или что толкование Священного Писания запутанное; Сибаяма говорил, что протестанты опасаются появления нашего вероучения в Сайкёо. — В Сайкёо в самом деле давно уже нужно нам поставить веропроводника, и одна из целей моей поездки — именно это дело. Петра Сибаяма, мне кажется, можно водворить там для опыта, хотя о. Оно не хочет отпускать его отсюда.

Приходил повидаться Стефан Камня, отец Григория Камня — катихизатора; какой же он бедный! Сапоги тачает и тем питает себя и двенадцатилетнего сына Илью; посмотреть, сей сын не годен ли в школу, тогда принять его в будущем году в Семинарию. Григорий же должен помогать отцу из своего жалованья. К счастью, у них еще нет никого более в семье, о ком нужно заботиться. С ним приходил Петр Кавагуци, юноша, родной брат катихизатора Павла и учительницы Марины. У них мать и двое младших детей при ней (самой младшей шесть лет); но о всех них заботится старший сын — живут еще в Вакаяма, где свой дом есть —(у Камня же ни кола, ни двора); Петр сей учится здесь ремеслу, инкрустации ракушками (ао–гай).

После обеда отправился в Сакаи: по железной дороге всего полчаса пути. Дом для проповедника в хорошем месте и очень поместительный, только маты неприглядные по ветхости. Отслужили краткий молебен, сказано было небольшое назидание собравшимся верующим, и чрез час отправились обратно. Из христиан самый первый крещеный — Ной — механик ремеслов, очень бойкий и умный, ныне весьма усердный, но выдержит ли, Бог весть. Учился у протестантов и не принял протестантства, по его словам, оттого, что его там не приняли: «Брось–де курить и пить — тогда будешь крещен», — «а я не мог дать этого обещания, оттого и не попал к ним». — «Но, любезный, ведь и у нас тоже не позволяется пить», — «Да я пью самую малость, и пяти чашек не выпью, как раскраснеюсь, я не напиваюсь». Тут же сидевшая жена его с сосунком ребенком на мой опрос подтвердила его слова и притом весьма благодушно, — видно, что между ними любовь и лад; значит, и в самом деле он не пьяница.

Возвращаясь из Сакаи, ехали вместе с переселенцами, отправляющимися из провинции Ямато в Хоккайдо. Во время летних ливней обрушилась гора и засыпала все их огромное поселение — восемь тысяч народа разом погибло — это остатки, за неимением где жить, едут на новоселье; уже третий день двигается этим путем толпа в Кобе на суда. Толпа порядочно одета и сыта, несчастных лиц не видно; видно, что о народе хорошо заботятся; сам губернатор (цидзи), говорят, провожает ее до посадки на суда; переселение идет за счет добровольных пожертвований; на месте для них помещения уже заготовлены.

Вакаяма

Фома Оно, прибывший вечером из Вакаяма, говорил: там теперь христиан человек шестьдесят, налицо же около сорока пяти; на молитву в субботу собирается двадцать–тридцать, в воскресенье пятнадцать–двадцать; слушателей постоянных еще нет — народ не совсем успокоился после постигших город наводнений, но в пяти–шести домах он иногда говорит ученье. Во время Богослужения поют пять человек. К католикам перешло не двадцать четыре, как прежде извещали, а тридцать, с детьми считая, но все народ бедный и плохо знающий учение, увлек Хираи, а его опутал катихизатор католический, замечательный лжец (некто Кавамота): «Священное Писание на каком угодно языке католику позволено читать, Греческая Церковь до Фотия подчинялась Папе, даже вон–де ваш Епископ Николай, когда был в католическом храме в Кавауци, здесь в Оосака, молился, — стало быть свою признает подчиненность нам»… Православная Церковь, освободившись от голытьбы, не только не ослабела, а укрепилась: ныне все усердны, охладевших нет. У католиков, кроме уворованных от нас сих бедных заблудших овец, ныне больше ни единого обращенного; у протестантов же там много христиан, и притом из чиновников.