Валентин Бадрак - Стратегии гениальных мужчин

Отличительная черта Ленина состоит в том, что он работал везде, где бы ни находился – в ссылке, дома, на отдыхе (если такое случалось, когда организм изнемогал от неистового перенапряжения, в основном в борьбе со своими же). Если он не мог писать, он занимался пропагандой; если не было возможности силой слова воздействовать на окружающих его людей, снова его неукротимый бунтарский мозг создавал едкие работы или четкие программы действий для окружения или всего рабоче-крестьянского пролетариата. Он от начала до конца оставался человеком действия – ничто, даже потеря сил, полное изнеможение или болезнь не могли изменить его активности. Именно эта постоянная жажда активности и определила лидирующие позиции Ленина среди своих и сделала опаснейшим врагом как для тех, так и для других. Этот человек не признавал отклонений в избранном пути, если только речь не шла о политической гибкости или просто хитрости, как, например, объединение с меньшевиками в момент, когда они могли сослужить Ленину службу в борьбе против официальной власти. Но все же именно активность и работоспособность стали первыми качествами, обеспечившими ему восхождение на революционно-политический олимп. Точно так же, как жестокость и бездушие закрепили позже его завоевания.

Объективно, Ленин не мог быть незамеченным. Длительные умственные усилия в одной области не могли не сделать из него в некотором роде провидца, а если принять во внимание силу его убеждения и активность, несвойственную аналитикам, то становится ясным, почему шаг за шагом этот цепкий и агрессивный политик, а одновременно и весьма дальновидный мыслитель, продвигался по невидимой лестнице революционной иерархии.

Правда, на самом деле Ленин не всегда был последователен в своих действиях, а иногда даже создается впечатление, что он часто не знал определенно, каким должен быть следующий шаг (например, в первые дни революционного движения 1905 года). Однако самообладание и внушение другим, что у них нет альтернативы, приводило к тому, что массы и окружение становились околдованными его харизматично-воинственными проповедями. Чрезвычайно часто Ленин был стремителен и даже молниеносен в своих действиях. Это обеспечивало ему возможность первым и в нужный момент предложить то решение, которое еще только зрело в головах его оппонентов и соратников. И главное, он, как никто другой, мог предугадать, что именно нужно предложить низшим слоям истощенного и издерганного русского народа, чтобы они поверили в него и в свои собственные силы.

Едва ступив на путь борьбы за влияние на массовое сознание и власть, Ленин все больше развивал стратегические планы победы, которые предусматривали вытравливание из души каких-либо проявлений чувств или жалости. С момента осознания своей цели и принятия решения относительно ее реализации все должно было служить этой цели, и окружающие люди и, тем более, массы в сознании Ленина стали материалом для работы, пешками и другими фигурами, крутившимися вокруг центра – его самого. Никто, даже самый непримиримый враг, не мог бы упрекнуть большевистского организатора в бездействии или слабой организованности.

Именно в первые месяцы и годы власти он, очевидно боясь утратить завоевания, проявил наибольшую жестокость по отношению к людским массам. В его директивах то и дело проскальзывали смертельно-холодные приговоры, раскрывающие всю его демоническую сущность и сбрасывающие все маски человека, оставляя лишь звериную. «Повесить, непременно повесить», «Премия 100000 рублей за повешенного», «Тайно подготовить террор: необходимо и срочно» – такие приказы Ленин подписывал едва ли не каждый день после того, как оказался на вершине власти.

Отдавая дань объективизму, следует признать, что даже по сравнению с активными единомышленниками он был человеком-титаном. Ленин подкупал и своим непритязательным имиджем – всегда точный и аккуратный во всем и со всеми (не делая различий между видными творцами революции и простыми винтиками сложной и полной интриг игры), всегда непритязательный и готовый на лишения и всегда готовый вцепиться в горло за отстаивание любой позиции. Внешняя чистота его образа, всякое отсутствие позерства, нежелание пользоваться какими-либо льготами сильно сглаживали, а для бесхитростных людей делали вообще неприметными чудовищное тщеславие и беспощадность. Просто Ленин рассчитал, что именно такой образ будет приемлем для восприятия вождя и именно такая роль не вызовет раздражения импульсивных масс в критические моменты. В конце концов, наиболее важным все-таки было обладание общим сознанием, и прекрасно зная, как исторические образы римских цезарей, Петра или Наполеона претерпевали трансформацию в восприятии, Ленин искусно уготовил для себя абсолютно божественный и бессмертный образ. Расплатой за нечеловеческое напряжение стали пожизненная бледность, ранняя старость, потеря здоровья и отказ от личной, в нашем понимании нормальной, жизни.

Его современники, как единомышленники, так и враги, единодушно отмечали непоколебимость и готовность к таким решительным действиям, что любые сомнения, любые опасения исчезали у колеблющихся после общения с этим человеком. Со временем он так преуспел в понимании психологии как одного собеседника, так и масс в целом, что легко мог овладеть их вниманием и силой вырвать признание. С оппонентами Ленин не церемонился и сразу переходил в наступление, широко используя в спорах об общих вещах бесцеремонные приемы психологического вторжения и даже оскорбления личности, чем пытался подавить более слабых по духу соперников. В атаках большой аудитории он искусно применял броские и понятные формулировки, которые как истинный оратор постоянно повторял, не разъясняя полного смысла и доводя их до психологических установок у подсознания толпы. «Вся власть Советам!» – этот и подобные лозунги были задуманы великолепно и действовали сильно. Один из наиболее объективных и детальных исследователей уникального феномена Ленина Георг фон Раух утверждал, что «речь Ленина была больше обращена не столько к эмоциям и силе воображения, сколько к воле и решимости». А по свидетельству одного из современников самого Ленина наркома Луначарского, сила ленинских речей заключалась в том, что он мог вбить свои формулировки «в самый ограниченный ум». Без излишнего пафоса и каких-либо прикрас, он грубо и настойчиво призывал массы к действию, обещая за активность светлое будущее.

Если говорить о хронологии восхождения Ленина, то уже в Петербургском «Обществе начального образования» появление властного и неукротимого Ильича, занимающегося адвокатской практикой, стало ярким событием. В двадцать четыре года он уже обозначил свое появление на политическом бунтарском небосклоне России первой фундаментальной работой «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов», где начал остервенелые атаки на возможных оппонентов своей теории борьбы. В двадцать пять лет он, наконец, сумел выбраться за границу, где не только наладил контакты с мятежно настроенной эмиграцией, но и бесстрашно выступил в роли курьера нелегальной литературы в Россию. По приезде Ленин не преминул подключиться к волне забастовок, и позже он по возможности делал это всегда, пытаясь выступать как активный организатор движения, хотя был лишь чутким ловкачом-аналитиком, вовремя успевающим сыграть на чувствах доведенных до исступления стихийных рывков масс навстречу туманно вырисовывающейся свободе.