Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Питер Гуральник
Алан не слишком любил его кузенов, дядюшек и тетушек — они были, как он писал, «со странностями… Иногда во время беседы с Джином я ловил себя на мысли, что это примерно то же самое, что разговаривать со слабоумным. До сих пор не знаю, то ли он притворялся, то ли на самом деле был настолько тупым». Впрочем, по большей части они прекрасно проводили время. Они ходили куда им вздумается и делали то, что левая нога захочет. Единственное, куда они не ходили, так это в отель «Чиска». После случая с Дьюи Элвис сознательно перестал бывать на радио, а когда тот ему звонил, просто не подходил к телефону. За свой поступок Дьюи извинился сразу же, как Элвис вернулся из Голливуда, — хотя и нехотя, — ну них наступил краткий период примирения. Однако вскоре он начал обижаться, что тот к нему не заходит, как прежде, с пакетом чизбургеров, и принялся рассказывать всем подряд, что Элвис возомнил себя «большой шишкой».
Однажды он объявился в «Грейсленде» в 3 часа ночи, возмущаясь, что Элвис совсем позабыл старых друзей, а когда его не пустили дальше ворот, «перелез через ограду и перебудил весь дом своими криками. «Элвис, между нами все кончено!» Элвис ответил еще похлеще. Человек, близкий к нему, потом рассказывал, что этот инцидент очень повлиял на миссис Пресли, у которой были не в порядке нервы с тех самых пор, как мать Либерейса поранилась». Однако сам Дьюи, явно сожалевший о содеянном, выдал совершенно иную версию произошедшего. По его словам, он был уверен, что на часах всего час ночи, и приехал в «Грейсленд» лишь затем, чтобы забрать «Поляроид», подаренный ему на Рождество Сэмом Филлипсом, который он собирался захватить в отпуск. «Для Элвиса это было «время детское», — оправдывался он. — Но меня не пустили в дом, и фотоаппарат так и остался у него. Да, я сказал кое–какие вещи, которые не стоило говорить… но я по–прежнему люблю этого парня, как брата. Может быть, даже лучше было бы сказать — как сына».
Впрочем, в «Грейсленд» к Элвису приезжало множество и куда более привлекательных гостей — например, ритм–энд–блюзовый певец Айвори Джо Хантер, чей хит 1950 года «I Almost Lost Му Mind» (переделанный им с еще большим успехом в 1956‑м в «Since I Met You, Baby») тот просто обожал, а его «I Need You So» Элвис записал в феврале. Как это часто бывало, встреча произошла по чистой случайности, когда в Мемфис приехал записывать вторую сторону к своей неожиданно ставшей поп–хитом «White Silver Sands» Братец Дэйв Гарднер, комик, с которым Элвис познакомился в Билокси. Каким–то образом он был связан с Айвори Джо. Позвонив Элвису, Гарднер спросил, нельзя ли привезти к нему в гости своего друга. Элвис страшно обрадовался и, когда они приехали, усадил их на белый диван в гостиной, долго рассказывал разные истории о Голливуде, а потом неожиданно спросил: «Айвори Джо, мне ужасно нравятся твои песни. Не найдется ли у тебя случайно одной и для меня?»
Предоставим слово Джорджу Клайну: «Айвори Джо был отличным парнем, который нравится с первого взгляда, знаете, такой — «Привет, крошка! Как дела, малыш?» Он усмехнулся и сказал: «Что ж, малыш, завалялась тут у меня… одна песенка». Мы прошли в комнату с пианино, и он спел «Му Wish Come True». Элвис завелся с пол–оборота: «Черт возьми, обязательно запишу ее в следующий раз!» Что он и сделал, хотя она не выходила на пластинке еще пару лет. Они просидели там несколько часов, в основном пели песни Айвори Джо и Элвиса — жаль, у меня не было с собой магнитофона».
«Он очень хорошо пел спиричуэле», — сказал Хантер, чувствовавший в начале общения некоторую скованность, поскольку кое–кто поговаривал, что Элвису не чужды расистские предрассудки. Подобные слухи ходили по негритянским кварталам Мемфиса весной и летом — мол, Пресли сказал: «Негры нужны только для того, чтобы раскупать мои альбомы и чистить мне ботинки». После того как пошли слухи, что Элвис позволил себе расистские высказывания (говорили, что это замечание сделано в Бостоне, где Элвис никогда не был, либо во время выступления в телепрограмме Эдварда Р. Марроу, в которой он никогда не участвовал), журнал «Джет» отправил своего корреспондента Луи Робинсона на съемочную площадку «Тюремного рока», чтобы получить подтверждение этому у Элвиса лично. «Когда его спросили, правда ли, что он сделал такое высказывание, родившийся в Миссисипи Элвис резко заявил: «Я не говорил ничего подобного! И люди, которые меня знают, прекрасно знают, что у меня бы на такое язык не повернулся». Из бесед с несколькими его знакомыми Робинсон узнал то же самое: доктор У. А. Зубер, негритянский врач из Тьюпело, с улыбкой поведал ему, что «Элвис дружил с квартетами и посещал церковные собрания негров»; пианист Дадли Брукс сообщил, что «он идет по жизни как мужчина», сам же Элвис заверил его, что он «всегда посещал «цветные церкви», например, преподобного Брюстера», и вообще считает, что ему никогда не достичь таких высот, каких достигли Фэтс Домино или Билл Кении из The Ink Spots. «Таким образом, для Элвиса все люди — это люди, независимо от расы, цвета кожи и происхождения», — объявил «Джет» 1 августа. То же самое подтвердил и Айвори Джо Хантер, заявивший, что его «принимали со всем мыслимым уважением. Я думаю, он один из величайших певцов нашего времени».
В остальном Элвис продолжал вести то же веселое и беззаботное существование, похожее на мечту ленивого подростка, которая может продолжаться вечно. В подвале ни на минуту не умолкал музыкальный автомат, фонтанчики с прохладительными напитками работали как часы. Если Элвис был в настроении, он мог смешать гостю молочный коктейль, а когда поблизости не было поклонников, позволял себе выкурить маленькую сигару (не затягиваясь). По словам Бетти Мэддокс, диджея с радиостанции WHER, с которой Элвис познакомился, посмотрев ее в программе Дьюи «TV Pop Shop», «в
