Иван Гобри - Лютер

На папский престол в это время взошел Павел III, в миру Александр Фарнезе — чрезвычайно любопытная личность, вполне достойная своего времени. Светский гуманист, совершенно равнодушный к религии, он согласился надеть рясу священника исключительно в надежде на блестящую карьеру. Реализовать свои честолюбивые замыслы ему удалось благодаря сестре Джулии (ее облик запечатлел на своем полотне «Красавица» Тициан), которая была любовницей Родриго Борджа. Избранный папой под именем Александра VI, последний назначил 25-летнего Фарнезе кардиналом. Получив власть, новоявленный слуга Святой Церкви не только с жаром занялся собирательством произведений живописи, которую страстно любил, но и предался менее достойным развлечениям. У него было по меньшей мере четверо незаконнорожденных детей, каждому из которых он постарался обеспечить достойное будущее.

Ему исполнилось 47 лет, когда в его душе произошел серьезный нравственный переворот. Назначенный епископом, он вдруг осознал значение своей миссии и, что не менее важно, сумел верно оценить сложность складывающейся обстановки. Жизнь его отныне превратилась в образец добродетели. Он с головой погрузился в церковные дела и сделался ближайшим сподвижником Льва X, Адриана VI и Климента VII. Умелый дипломат, он пользовался равным доверием и Карла V, и Франциска I. Он же активно выступал за созыв Вселенского собора с целью проведения церковной реформы, за что к нему неплохо относились в Германии. Когда в 1534 году умер Климент VII и высшим церковным иерархом был избран 66-летний Александр Фарнезе, Рим получил взамен бессильного, ограниченного и довольно бестолкового человека умного и энергичного папу, вдобавок отличавшегося замечательной широтой взглядов.

Четыре месяца спустя Павел III заявил во всеуслышание о своем намерении созвать Вселенский собор. В рядах протестантов это предложение не вызвало восторга. Их гораздо больше устроил бы общенемецкий собор, да и инициативу его проведения отдавать папе они отнюдь не собирались. Павел III попытался действовать кротостью и направил в Германию с дипломатической миссией нунция. Папский посланец рьяно взялся за дело, не боясь порой превысить данные ему полномочия. В Виттенберге он обедал с Лютером. Тот принял его в роскошном костюме, отороченном лисьим мехом, с массивной золотой цепью на шее. В таком одеянии, утверждали очевидцы, немецкому папе не пришлось краснеть со стыда. Беседа больше походила на игру в кошки-мышки. «Какой смысл созывать собор, — заявил Лютер, — если вы намереваетесь обсуждать на нем всякие мелочи, не имеющие значения: форму митры, размер тонзуры, кому что следует есть и пить. На самом же деле внимания заслуживает единственный вопрос — вопрос веры, покаяния и спасения. Но у вас нет на этот счет собственного мнения, тогда как у нас милостью Духа Святого имеется целое учение. Значит, собор нужен вам, а не нам». Он познакомил гостя с Бугенхагеном, которого успел произвести в епископы, на все лады расхваливал «почтенную монахиню и свою супругу», предрек, что его малолетний сын Ганс станет великим проповедником Евангелия. В завершение встречи Лютер, то ли не удержавшись от провокации, то ли действительно рассчитывая на возможность выступить с высокой трибуны, пообещал папскому нунцию, что явится на собор, где бы тот ни состоялся.

Расставаясь, и гость, и хозяин усмехались, разумеется, каждый про себя. Лютер пребывал в уверенности, что произвел на приезжего ошеломляющее впечатление. Каким на самом деле было это впечатление, мы узнаем из отчета, предоставленного нунцием папе. В нем тот описал Лютера как человека дерзкого и желчного, безрассудного и поверхностного, не слишком умного и, судя по всему, неспособного к трезвомыслию. Главное же, ему со всей очевидностью открылось, что ни один из князей-протестантов вовсе не горит желанием участвовать в работе собора. Предложение папы отвергли также Франциск I и Генрих VIII.

В это же время князья и богословы Реформации всерьез размышляли об укреплении своего единства. С 21 по 28 мая 1536 года в Виттенберге прошла встреча крупнейших теологов, представлявших основные течения новой веры. Председательствовал Лютер. По его приглашению в Виттенберг явились Буцер и Капитон (Страсбург), а также представители Аугсбурга, Франкфурта, Ульма, Майнингена, Рейтлингена, Эйслингена, Фюрфельда. От лютеран выступали Бугенхаген, Ионас, Круцигер, Миконий, Мений и Веллер. Камнем преткновения стал вопрос о евхаристии. В конце концов сошлись на формулировке, худо-бедно удовлетворившей всех участников встречи, которые и подписали так называемое Виттенбергское соглашение. Не получившие приглашения на совещание последователи Цвингли, со своей стороны, составили Первое швейцарское соглашение.

Павел III не боялся протестантов и от слов перешел к делу. Не желая проводить собор в отсутствие Карла V, все еще занятого войной в Африке, он вплотную занялся реформированием папской курии. Он потребовал, чтобы все лица духовного звания в обязательном порядке носили церковное одеяние, чтобы кардиналы вели себя безукоризненно, не давая ни малейших поводов для упрека. Были сформированы две комиссии, в состав которых вошли люди, известные честностью и неподкупным нравом. Первая комиссия занялась проверкой повседневной жизни римского духовенства, вторая — проверкой работы папской администрации. По соглашению с Фердинандом Австрийским местом проведения будущего собора была избрана Мантуя, а после визита в Рим императора, наконец-то вернувшегося в Европу, 17 мая 1536 года папа издал буллу «Ad Dominici Gregis[25]», назначив дату проведения Вселенского собора — 23 мая 1537 года, четверг Пятидесятницы. Предполагаемая программа собора включала в себя осуждение ереси, восстановление мира между христианами и возвращение в лоно римско-католической Церкви городов и земель, поддавшихся проповеди протестантизма.

В качестве ответного шага протестантские княжества решили собрать собственный конгресс в Шмалькальдене. Лютер мечтал, что это будет исключительно немецкое мероприятие, однако у будущих участников имелись собственные виды на его состав, обязательность его решений и роль императора. Большинство сразу отвергли идею назвать конгресс «антисобором», понимая, что это равнозначно признанию своей ответственности за раскол христианского мира. Символ веры, который предстояло обсудить богословам, поручили написать Лютеру. В этом документе прозвучали уже хорошо известные тезисы. Бог есть Троица. Христос — единственный Искупитель и Спаситель, что и составляет суть лютеранского учения, направленного «против папы, дьявола и мира». Месса — гнусность и «худшее из папистских идолопоклонств». Этому утверждению Лютер придавал особое значение, будучи уверенным, что «если не станет мессы, рухнет и папство». Папа — антихрист, захвативший власть обманом и мечтающий погубить Святую Христианскую Церковь. Но Церковь устоит, если сумеет освободиться от папы. «Да покарает тебя Бог, сатана!» — обращается Лютер непосредственно к папе. Человек непоправимо греховен, и спасение ему может принести одна только вера. Христос реально присутствует в хлебе и вине, входящих в таинство причащения, и каждый верующий получает свою часть.