Восточный фронт адмирала Колчака - Сергей Владимирович Волков
Новые командиры
После включения в состав армий Восточного фронта у ижевцев и воткинцев были произведены изменения в их командном составе. Как указывал инспектировавший Ижевскую бригаду генерал Тиманов, ижевцам необходимо было назначить опытного боевого начальника. Его выбор определил весь будущий путь службы и боевой деятельности ижевцев. На должность начальника Отдельной Ижевской стрелковой бригады был назначен командир 32-го Прикамского полка полковник Молчанов. Трудно было сделать более удачный выбор. Судьба послала доблестным ижевцам выдающегося командира.
В сплоченной однородной Ижевской бригаде, уже прошедшей часть своего тяжелого крестного пути, новый командир являлся посторонним человеком. Несмотря на предупреждение о приезде, никто не вышел его встречать, когда он поздно вечером приехал в расположение бригады. Прежний командир со своим начальником штаба уехали раньше, не сдав должностей. Знавшие о приезде полковника Молчанова командиры частей не показывались из своих квартир, полагая, что они будут смещены со своих должностей. Другие еще не знали о его приезде. Случайно попавшийся на улице села комендант штаба поручик Сала-матов отвел квартиру. Встреча нового командира была недоброжелательной.
Командир 1-го Ижевского полка поручик Михайлов, не извещенный о приезде полковника Молчанова, так вспоминает о первой встрече: «Конечно, командиры полков ожидали смещения с должностей – и я был к этому готов. Генерал Тиманов нам уже дал понять, что мы слишком молоды и что будут, наверное, присланы более опытные командиры. Вскоре по приезде к нам нового командира бригады я приехал в штаб бригады, явился и доложил: «По вашему приказанию явился!» Полковник Молчанов удивленно посмотрел на меня и сказал, что не вызывал меня. Подаю записку. Он читает и улыбается. Говорит: «А вы число посмотрели?» Дает мне. Смотрю, а дата старая. Итак, по ошибке я попал к новому командиру. «Ну, вот и прекрасно, что пришли. Мы с вами побеседуем». Справился о моем семейном положении и, узнав, что у меня никого нет, сказал: «Вы незаменимый человек для военной службы». Потом сообщил мне, что на должности командиров частей у него есть много предложений опытных офицеров в больших чинах и что им будут назначены новые командиры полков, но он дает слово, что мы, то есть я и Ляпунов (командир 2-го Ижевского полка), останемся на должностях помощников. На это я ответил: «Готов хоть ротой командовать». Весь разговор помню слово в слово. Так что было вперед уже решено нас сместить. А не сместил нас командир бригады потому, что в первых же боях мы оказались на должной высоте».
Полковник Молчанов начал быстро приобретать доверие и любовь, одновременно будучи очень требовательным. Это нелегко было достигнуть от ижевцев. Прошедших военную службу было немного. Остальных сделало бойцами восстание. Много особенностей наблюдалось в бригаде. В боях ижевцы действовали смело и дружно, признавали власть начальников и исполняли их приказы. Вне боя отношения менялись. Начальник обращался в Ивана Ивановича или просто в Ваньку, как было на заводе. Только командиры полков и соответствующие им по должности пользовались большим уважением, и к ним обращались не по чинам, а по занимаемой должности – «господин полковник». Приказы вне боя вызывали обсуждения и пререкания. Сторожевая служба, когда противника не было поблизости, неслась неисправно – часовые уходили с постов погреться и попить чайку. Ответы ижевцев отличались своеобразием. Например, новому начальнику бригады отвечали «ваше высокоблагородие». На вопрос: «Почему?» – отвечали: «Хотим по старинке». В ответ на благодарность к уставному: «Рад стараться!» – прибавляли: «И охота есть!» Не легко было переучить такое войско, заставить исполнять приказы без рассуждения и нести сторожевую службу строго по уставу. Обычные меры наказания не принесли бы пользы. Переучивать закаленных в боях бойцов, начиная со «словесности», было нелепо. Нужно было постепенно и упорно внедрять в сознание ижевцев, начиная с их начальников разных степеней, необходимость для внутреннего порядка и для успеха в бою поддерживать строгую дисциплину и выполнять все требования устава. Это и начал полковник Молчанов проводить в жизнь.
Свое родное гнездо ижевцы отстаивали, защищаясь на позициях среди хорошо знакомой местности и действуя «фронтами», состоящими из отдельных рот. Для маневренной войны в поле, с быстро меняющейся обстановкой, подобная организация и упрощенный образ действий были неприменимы. На первых же трех переходах к новому расположению полковник Молчанов разбил бригаду на два отряда, направил их по двум дорогам и дал двухстороннюю задачу на параллельное преследование. Далее – другие задания. Обучение требовало много лишних движений на разведку, охранение и разворачивание для боя и делало переходы много утомительнее. Но ижевцы с большим вниманием относились к этим учениям, к их разбору и указаниям опытного командира и не жаловались на усталость. Учения вызывали явный интерес, и это закладывало прочный фундамент для будущих побед. Особую систему пришлось применить к привычке обсуждать приказы. Этого новый командир не выносил. Он обрушивался на непокорного таким потоком крепких слов, что тот быстро бросался выполнять приказ. Однако часто с ворчанием: «Ну и командир попался! Ты ему слово, а он десять!»
Более близкое знакомство ижевцев со своим командиром произошло в наступивших в начале марта боях. Горячая любовь к Родине и ненависть к ее врагам сближали и роднили ижевцев с их командиром. В своей борьбе на заводе ижевцы потеряли все. Только винтовки, выделанные ими самими, сжимались в их крепких руках, и им они вручили свою дальнейшую судьбу. Столь же решительно, не признавая никаких колебаний, вступил в борьбу с красным гнетом полковник Молчанов. Под его водительством, сначала непосредственным, а потом в составе находившихся под его командой корпуса и армии, боевой путь ижевцев обратился в ряд стремительных наступлений, упорных защит позиций, тяжелых боев в арьергардах и пробивании дороги в долгом отступлении во время Сибирского Ледяного похода и последующей борьбы в Забайкалье и Приморье.
В Воткинской дивизии было больше перемен на командных должностях. Капитан Юрьев, пользовавшийся любовью и авторитетом у воткинцев, оставался после переправы за Каму начальником дивизии недолго. В январе он был отозван в тыл по неизвестной причине. Однако, явившись Верховному главнокомандующему адмиралу Колчаку, он был произведен за руководство восстанием в полковники и награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. В
